Энн Перри - Вор с Рутленд-плейс

Шарлотта сглотнула и начала заново, причем получилось гораздо высокопарнее, нежели ей того хотелось.

— Похоже, отец в последнее время слишком усердно занимался делами и меньше, чем следовало, времени уделял домашней жизни. Думаю, вследствие этого бедная мама чувствовала себя немного позабытой. Разумеется, она не жаловалась. Не станешь же просить мужа о небольших знаках внимания, потому что даже если он их окажет, они ничего не будут стоить — ты будешь чувствовать, что сама их вызвала, а в действительности он о них даже и не думал.

— Стало быть, вы и ваша сестра указали ему на это? — предположил Аларик, и в глазах его проступило понимание.

— Именно, — быстро согласилась Шарлотта. — Мы бы сильно расстроились, если бы наша семья разрушилась из-за обычного недопонимания. Скажу даже так: мы намерены воспрепятствовать этому любой ценой. Подобные вещи выходят из-под контроля очень быстро — возникает новая привязанность, в которую оказывается вовлечена другая сторона, и прежде, чем успеваешь эти отношения расстроить, случается…

Француз смотрел прямо на нее, и она оказалась не в силах продолжить. Было совершенно очевидно: он знает, что она имеет в виду.

— Домашняя трагедия, — закончил он за нее.

Шарлотта с удивлением заметила, что цвет его лица изменился, словно под кожей разлился некий темный, зловещий свет. И тут ей стало ясно, что он просто не понимает силу своих чар, своей власти. Либо он не понимал других женщин в прошлом, либо полагал причиной их собственную природу, а себя — всего лишь злополучным катализатором.

— Думаю, «трагедия» — самое подходящее слово, — продолжала Шарлотта. — Возможно, нам следует поближе взглянуть на то, что способна сотворить страсть. Возьмем, к примеру, миссис Денбай. Вы ведь видели ее? Ее отчаянное, безнадежное чувство к мистеру Лагарду едва ли можно описать таким мягким и избитым словом, как «несчастье», не правда ли?

В течение несколько минут Аларик безмолвствовал, и Шарлотта уже начала чувствовать себя некомфортно под его пристальным взглядом. Ее очень беспокоило, что она находится с ним в комнате одна. Явиться сюда с визитом уже само по себе было большой глупостью, и ей следовало настоять на том, чтобы Эмили поехала с ней. Кто-нибудь мог ее видеть; к тому же кругом постоянно шастают слуги. Пойдут разговоры… Ее репутации ничто не грозило — на Парагон-уок никому не было до нее дела, — но как насчет Эмили? Кто-нибудь мог узнать в Шарлотте ту девушку, что приезжала к Эмили, когда здесь происходили те убийства…

И как насчет самого Поля Аларика?

Шарлотта зарделась при мысли о собственной безрассудности, но все равно понимала, что не хотела бы находиться здесь вместе с Эмили.

Она медленно подняла глаза и была поражена, прочитав в его взгляде отражение собственных чувств, их близости, как будто они дотронулись друг до друга, и у нее под кожей зазвенела побежавшая быстрее кровь.

Нужно уйти. Она сказала все, ради чего приходила. Ожидающая у дверей карета доставит ее на Рутленд-плейс. Она может присоединиться к Эмили в доме Теодоры фон Шенк.

Мысль о Теодоре напомнила ей и о другой цели визита. Она должна заставить себя спросить у него об этом сейчас; о новом посещении этого дома не может быть и речи.

Служанка принесла чай и удалилась. Шарлотта с благодарностью отпила немного из чашки — во рту пересохло, в горле стоял комок.

— Эмили отправилась в гости к госпоже фон Шенк, — заметила она со всей небрежностью, на какую была способна. — Полагаю, вы довольно-таки хорошо ее знаете.

Мсье Аларик заметно удивился, его темные глаза расширились.

— Не особенно. Наше знакомство имеет скорее деловую, нежели общественную подоплеку, хотя я и нахожу ее весьма приятной.

Теперь настал уже ее черед удивляться.

— Деловую? И о каком же виде бизнеса идет речь? — Затем, поняв, как грубо это звучит, она поправилась: — Я и понятия не имела, что госпожа фон Шенк занимается бизнесом. Или, быть может, вы знали ее мужа? — Она запнулась. — Я… я хотела сказать…

— Нет. — Поль слабо улыбнулся, заметив ее замешательство, но улыбка отнюдь не выглядела злорадной. — Знаком я с ним не был, хотя и слышал, что он был замечательнейшим человеком. До такой степени, что у Теодоры никогда не возникало желания вновь соединить себя узами брака.

Шарлотта притворилась, что ей трудно поверить в такое, хотя, сказать по правде, мысль о новом браке, случись что с Питтом, казалась ей самой довольно-таки абсурдной.