Филлис Джеймс: Смерть приходит в Пемберли

Миссис Беннет только дважды сопровождала мужа в поездках в Пемберли. Мистер Дарси проявлял в отношении к теще терпимость и доброту, но она испытывала перед зятем благоговейный трепет и боялась ездить чаще. Элизабет подозревала, что матери больше доставляет удовольствие хвастаться перед соседями чудесами Пемберли — размерами и красотой садов, великолепием дома, множеством слуг, роскошеством обедов, — чем созерцать их воочию. Мистер и миссис Беннет не любили возиться с внуками. Пять дочерей родились у них одна за другой, и в памяти родителей навсегда остались бессонные ночи, визг малышей, постоянное недовольство старшей няни и неповиновение ее младших помощниц. При осмотре каждого малыша вскоре после рождения мистер и миссис Беннет укрепляли родителей в убеждении, что ребенок исключительно красив и демонстрирует незаурядный интеллект, и после довольствовались регулярными описаниями его последующих достижений.

Миссис Беннет, к большому смущению двух старших дочерей, во всеуслышание заявила на балу в Недерфилде, что удачное замужество Джейн послужит примером для младших дочерей и они тоже найдут себе богатых женихов. И, к всеобщему удивлению, именно Мери послушно исполнила материнское пророчество. Никто не ожидал, что она вообще выйдет замуж. Мери — страстная любительница чтения — проглатывала книги без разбора, не вдумываясь в прочитанное; усердно играла на фортепьяно, не обладая талантом, и часто изрекала банальности, не говорившие ни об уме, ни об остроумии. И никогда не проявляла никакого интереса к мужчинам. Балы были для нее сущим наказанием, она их терпела, потому что там могла оказаться в центре внимания: заняв место за фортепьяно, она, оглушив гостей с помощью разумно используемой педали, заставляла всех подчиниться себе. Но не прошло и двух лет после свадьбы Джейн, как Мери стала женой преподобного Теодора Хопкинса, священника из ближайшего к Хаймартену прихода.

Священник, служивший в Хаймартене, заболел, и мистер Хопкинс в течение трех недель проводил там воскресные службы. Этот худой меланхоличный холостяк тридцати пяти лет от роду произносил проповеди невероятной длины, напичканные богословской премудростью, и по этой причине заслужил репутацию исключительно умного человека, и хотя его нельзя было назвать богатым, тем не менее в придачу к жалованью он обладал более чем достаточным собственным доходом. Джейн в одно из воскресений представила ему после службы гостившую в Хаймартене Мери, которая сразу же произвела на него впечатление тем, что расхвалила проповедь, интерпретацию библейских цитат и частое упоминание в беседе проповедей Фордайса; затянувшаяся беседа заставила Джейн, торопившуюся с мужем на воскресный ленч с холодными закусками и салатом, пригласить священника пообедать у них на следующий день. Потом последовали дальнейшие приглашения, и не прошло и трех месяцев, как Мери стала миссис Теодор Хопкинс, однако к этому замужеству общество не проявило интереса, что и продемонстрировало на церемонии.

Появление хозяйки улучшило жизнь священника. Воспитывая дочерей, миссис Беннет особенное внимание уделяла значению хорошей еды в создании уютной домашней обстановки и привлечении гостей мужского пола. Паства надеялась, что желание викария поскорее вернуться к семейному очагу сократит время служб, однако хотя животик того постепенно округлялся, проповеди оставались такими же длинными. Пара жила в полном согласии, лишь в начале супружеской жизни Мери решительно потребовала комнату для собственной библиотеки, где она могла бы спокойно предаваться чтению. Для этого пришлось отвести одну свободную спальню для ее единоличного пользования, что способствовало миру в семье, но делало невозможным приглашать надолго родственников.

К осени 1803 года, когда миссис Бингли и миссис Дарси отмечали шестилетие своих счастливых супружеств, на руках у миссис Беннет оставалась только Китти, единственная незамужняя дочь, но это не беспокоило ни миссис Беннет, ни саму Китти. Последняя наслаждалась тем, что ей как единственной оставшейся в доме дочери доставалась вся забота и внимание, а если к этому прибавить регулярные поездки к Джейн, где она была кумиром у детей, то жизнь никогда еще не поворачивалась к ней такой приятной стороной. А вот визиты Уикхема и Лидии нельзя было назвать рекламой брака. Они появлялись шумные, в приподнятом настроении, миссис Беннет при встрече с ними тоже проявляла бурные эмоции: она всегда радовалась приезду любимой дочери. Но первоначальная идиллия быстро сменялась ссорами, взаимными обвинениями и раздраженными жалобами гостей на бедность и мизерную денежную помощь со стороны Элизабет и Джейн, и потому миссис Беннет так же радовалась их отъезду, как и очередному появлению дочери в следующий раз. Но присутствие в доме одной из дочерей было ей необходимо, и Китти, которая со времени бегства Лидии стала заметно мягче и услужливее, прекрасно справлялась с этой ролью. Так что в 1803 году миссис Беннет стала, насколько позволял ее характер, счастливой женщиной, и даже говорили, что теперь она способна выдержать обед из четырех перемен в обществе сэра Уильяма и леди Лукас, ни разу не заговорив о несправедливости майоратного наследования.