Найо Марш - В мишуре и блестках

И Трой продолжала накручивать мили и подробности. Они добрались до поворота к Вейлу и начали взбираться в гору. Впереди замаячила пустошь, сверкая заснеженными кочками. Трой различила вдали пологий холм, возвышавшийся над тюрьмой.

Аллейн становился все задумчивее и задумчивее. Время от времени он задавал вопросы, а иногда просил кое-что повторить. Дойдя до анонимных посланий и ловушки, Трой вдруг оборвала повествование.

— Погоди, — сказала она. — Видишь струйки дыма над деревьями? Мы почти приехали. Это Холбердс.

— Тогда нажми на тормоза. Я хочу услышать всю историю до конца, прежде чем мы появимся там.

— Хорошо.

Трой съехала на обочину и остановилась. Небо начало темнеть, из низин поднимался туман, влажной пленкой оседая на ветровом стекле. На придорожном вереске поблескивал иней.

— Ты, наверное, до костей промерз после сиднейской жары.

— Я в трех свитерах и теплом белье. Давай дальше, радость моя.

Десятью минутами позже Трой сказала:

— Все. Когда я уезжала, Винсент и какие-то парни граблями и лопатами ворочали мусор в оранжерее.

— Билл-Тасман сообщил местной полиции?

— Не думаю.

— Должен был, черт побери.

— Полагаю, он тебя дожидается.

— Ну уж конечно!

— Хочет услышать совет, как быть дальше.

— И я посоветую ему позвонить в местную полицию. А что еще можно придумать, скажи на милость? Какой он, этот Билл-Тасман? О потрясающих манерах можешь не упоминать, я догадался о них по телефону.

— Немного похож на симпатичного верблюда. Его очень интересно рисовать.

— Тебе я не могу не верить, дорогая.

— Он умен, склонен оригинальничать и чрезвычайно общителен.

— Понятно. Перейдем к Молту. Ты говоришь, он пьет?

— По словам тети Трах, случается.

— В Вейле служит Джим Марчбэнкс.

— Забыла сказать тебе, мы подружились.

— Уже? Приятный малый, правда?

Они помолчали немного, а потом Аллейн сказал, что нос у его жены холоден, как замороженная вишенка, но вовсе не такой красный. Спустя некоторое время Трой предположила, что им, пожалуй, пора двигаться.

Когда за последним поворотом открылся вид на Холбердс, Аллейн заявил, что теперь ему все ясно как день: Трой угодила на съемки фильма «Замок Отранто» и ее вписали в сценарий, тем самым сделав соучастницей.

Встречать их вышли Катберт и Мервин. Оба показались Трой чрезвычайно угрюмыми, но вели себя безупречно. Мервин, взяв чемодан Аллейна, повел их в гардеробную, примыкавшую к ванной Трой и соединявшуюся с ней.

— Мистер Билл-Тасман в будуаре, мадам, — доложил Мервин, повернувшись спиной к Аллейну. Бросив на Трой довольно странный взгляд, он удалился.

— Этого парня зовут Кокс? — спросил Аллейн.

— Понятия не имею.

— Мервин Кокс. Ловушка. Утюг. Убил Варти Томпсона, домушника. Это он.

— Ты его?..

— Нет. Им занимался Фокс. Я просто вспомнил.

— Уверена, банка с краской не его рук дело.

— Возможно, ты права. Подозреваешь кого-нибудь?

— Нет. Если только…

— Если только что?

— Конечно, за уши притянуто, но у Молта с прислугой отношения и правда отвратительные.

— И Молт устроил ловушку, чтобы все подумали на Мервина. И написал записки, чтоб и других врагов подставить. Зачем? По злобе?

— Он не показался мне таким уж злобным.

— Правда?

— Полковника он просто обожает. Знаешь, такая собачья преданность без сомнений и вопросов.

— Знаю.

— И что скажешь?

— А что я могу сказать? Как он выглядит?

— О, ужасно, бедняга. Все лицо в шрамах. Наверное, от ожогов.

— Подойди ко мне.

— Хилари ждет нас.

— Черт с ним, с Хилари, — сказал Аллейн. — Ну ладно, идем.

Владельца Холбердса они застали в одиночестве в будуаре, и по его виду Трой немедленно поняла, что необъяснимых событий стало по крайней мере на одно больше. Хилари поздоровался с Аллейном, выказав почти лихорадочный восторг. Он принялся неумеренно расхваливать портрет («Мы сию минуту пойдем на него взглянуть») и саму Трой, которая во время монолога хозяина упорно не желала встречаться глазами с мужем. Хилари назвал возвращение Аллейна из Австралии «весьма своевременным и долгожданным» и наконец, безуспешно пытаясь взять небрежный тон, осведомился, рассказала ли Трой Аллейну о «их маленькой тайне». Услышав, что рассказала, воскликнул:

— Нет, но какая досада! Терпеть не могу тайн, а вы? Впрочем, вы, конечно, иначе к ним относитесь, ведь они ваш хлеб.

— Что-нибудь еще произошло? — спросила Трой.

— Да. Правду говоря, да. К этому я и веду. Я… я не стал оповещать всех. Подумал, что будет лучше…