Николас Блейк - Бренна земная плоть

Блекли спросил:

— Кто-нибудь из вас знает о завещании умершего? В бараке его не оказалось, хотя мне сказали, что все документы он хранил именно там.

Люсилла закрыла лицо руками и застыла, словно статуя.

— Зачем вы меня мучаете? Какое мне дело до его завещания? Вы не сможете вернуть мне Фергуса, — пробормотала она каким-то срывающимся голосом.

— Не веди себя глупо, Люси! — резко сказал Старлинг. — Ведь мистер Блекли ищет завещание не для тебя. Но с другой стороны, почему бы и тебе не поискать его? Фергуса тебе, конечно, не вернуть, но зато, может быть, тебе достанется немалая толика его денег?

— Ты смешной и злобный карлик! — прошипела девушка. — Тебе, наверное, трудно понять, что на свете есть вещи гораздо более важные и ценные, чем деньги!

Старлинг покраснел от гнева.

— Ради Бога, перестань разыгрывать глупую комедию! Ты и прежде на сцене была не особенно хороша, а для того, чтобы теперь вернуться в театр, ты уже слишком стара…

Блекли поспешил вмешаться — Люсилла была явно готова перейти от слов к делу.

— Не надо так волноваться! — сказал он. — Все мы сейчас немножко взвинченны… Итак, из ваших слов, мистер Старлинг, я понял, что вы ничего не знаете о завещании?

— Вы правильно поняли! — фыркнул маленький профессор и затопал вверх по лестнице.

Потом Блекли натолкнулся на Эдварда и Джорджию Кавендишей, которые возвращались с прогулки. Он задал им тот же вопрос. Эдвард сразу же заявил, что ничего не знает об этом документе. Джорджия, немного помедлив, сказала:

— Я не знаю, где он хранил свое завещание, но он как-то сказал, что оставил и мне по этому завещанию небольшую сумму.

— Вам, лейтенант, лучше спросить об этом его адвоката, — предложил ее брат.

— В нужное время мы сделаем это, сэр. Кстати, вы не знаете, у покойного были родственники, с которыми мы могли бы связаться?

— К сожалению, нет. Что-то не припомню, чтобы он когда-либо говорил с нами о своих родственниках. Только как-то упомянул, что родители его уже давно умерли… Ах да, теперь я вспоминаю, что он называл также своих двоюродных родственников, которые живут в Глочестере.

Несколько минут спустя вернулся Киотт-Сломан. Блекли встретил его во дворе.

— Я выезжал на машине Кавендишей, — не дожидаясь вопроса, сообщил он. — Надо «выгуливать» машину, чтобы она не застоялась. А в деревне я сделал небольшую передышку — в «Пчелином улье». Очень рекомендую вам это заведение.

— Я хотел вас спросить: вы ничего не знаете о завещании О'Брайена? Мы нигде не можем его найти.

— Нет, не знаю… А что с ним, с этим завещанием?

— Да нет, я просто думал, что вы, как один из друзей полковника, возможно, подписывали завещание в качестве свидетеля.

— К чему это вы клоните? — Глаза Киотт-Сломана сразу стали холодными и настороженными. — Уж не хотите ли вы сказать, что я уничтожил это завещание?

— Да что вы, мистер Киотт-Сломан! У меня и в мыслях такого не было. Просто задал вопрос, обычный в таких случаях.

Но когда Киотт-Сломан повернулся, чтобы уйти, он выглядел обиженным и грустным. Блекли так и хотелось отвесить себе оплеуху за свою тактическую ошибку. Ведь вопрос о свидетеле при подписании завещания мог натолкнуть кого-нибудь из приглашенных на мысль, что полиция не очень-то верит в самоубийство О'Брайена.

Вернувшись от родственников, Найджел буквально натолкнулся на Филиппа Старлинга и тут же увлек его в свою комнату.

— Мне нужны сведения, которые касаются закулисных сторон жизни всех гостей Дауэр-Хауз, Филипп, и в этом деле вы, возможно, сможете мне помочь. За это я расскажу вам волнующую историю, которая, по крайней мере в данный момент, должна быть сохранена в тайне. Только сначала я должен задать вам один вопрос: какие у вас отношения с Люсиллой?

Циничное, надменное и в то же время чем-то привлекательное лицо Старлинга нахмурилось. Он отвел взгляд, а потом небрежно сказал:

— Мне нравятся пышные и высокие блондинки. А Люсилла не любит маленьких мужчин… — Он говорил это таким тоном, каким обычно рассказывал самые невероятные истории, но Стрэйнджуэйз понял, что на этот раз он говорит правду.

— Понятно, — сказал он. — Извините меня, пожалуйста. Кстати, думаю, вы не много потеряли…

— О Боже ты мой! Конечно не много. Она, правда, умеет околдовывать мужчин, но при этом — самая бессовестная лгунья в мире. Ты только взгляни, как она себя ведет! Как жена маршала, которого хоронят со всеми почестями… Противно смотреть!