Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

Кингсли покачал головой.

— Мы поедем ко мне и будем ждать вашего звонка.

Мисс Фромсетт поднялась и зевнула.

— Нет, Дерри, я устала. Поеду домой, лягу спать.

— Ты поедешь со мной, — резко произнес Кингсли. — Ты должна поддержать меня, чтобы я совсем не раскис.

— А где вы живете, мисс Фромсетт? — спросил я.

— «Брайсон Тауэр» на площади Сансет, квартира 716. А что? — Она бросила на меня раздумывающий взгляд.

— Не исключено, что мне потребуется встретиться с вами.

Лицо Кингсли выглядело мрачным и раздраженным, глаза по-прежнему походили на глаза загнанного зверя. Я обмотал его шарф вокруг шеи и прошел в нишу выключить свет. Когда я вышел, они стояли у двери. Кингсли положил руку на плечо мисс Фромсетт, а она казалась очень уставшей, даже измотанной.

— Я, естественно, надеюсь… — заговорил Кингсли, потом быстро отодвинулся от мисс Фромсетт и убрал руку. — Вы, Марло, человек достаточно здравомыслящий.

— Будьте добры, проваливайте, — сказал я. — Давайте, давайте.

Он посмотрел на меня подозрительным взглядом, и они вышли.

Я подождал, пока не услышал, что лифт поднялся и остановился, открылись и закрылись двери, и лифт стал опускаться вниз. Потом вышел, по лестнице спустился в подвальный гараж и завел свой «крайслер».

«Павлинья гостиная» находилась по соседству с магазином подарков, в витрине которого в свете уличных фонарей поблескивали маленькие хрустальные зверушки. Фасад «Павлина» был сделан из стеклянных блоков; внутри каждого сидел павлин из матового стекла, вокруг которого струился мягкий свет. Я вошел, обогнул китайскую ширму, бросил взгляд вдоль стойки бара, а потом сел у самого входа в маленькую кабинку. Янтарный свет, ярко-желтая, как кожа китайца, обивка, в кабинках — полированные пластиковые столики. В одной из кабинок четыре солдата со слегка остекленевшими глазами уныло потягивали пиво. Наискосок от них расположилась единственная во всем заведении шумная компания — две девицы и двое броско одетых мужчин. Я не увидел никого, кто мог бы, по моим представлениям, походить на Кристал Кингсли.

Сморщенный официант со злыми глазами и лицом, похожим на обглоданную кость, положил передо мной на стол салфетку с нарисованным на ней павлином и поставил коктейль «бакарди». Я потягивал коктейль и поглядывал на янтарного цвета циферблат часов над стойкой бара. Было чуть больше пятнадцати минут второго.

Один из мужчин, сидевших с девицами, внезапно встал, гордо прошествовал к двери и вышел. Голос другого произнес:

— И чего ты парня оскорбила?

Невозмутимый женский голос ответил:

— Оскорбила? Ничего себе. Он же мне предложил кое-чего.

— Ну хорошо, только зачем оскорблять-то? — недовольно проговорил мужчина.

Неожиданно один из солдат рассмеялся глубоким грудным смехом, потом словно стер смех с лица коричневым рукавом и отхлебнул еще пива. Я потер колено. В том месте, в какое пришелся удар, все еще жгло, припухлость не спала, но ощущение онемения прошло.

С утренними газетами вошел крошечный мальчишка-мексиканец с огромными черными глазами и затрусил вдоль кабинок, торопясь продать хоть несколько номеров, прежде чем бармен вышвырнет его на улицу. Я купил газету и просмотрел ее, чтобы проверить, не было ли еще каких-нибудь интересных убийств. Ничего не было.

Я сложил газету, и в этот момент откуда-то появилась стройная темноволосая женщина в черных брюках, желтой рубашке и длинном сером пальто. Не взглянув на меня, она прошла мимо кабинки. Я пытался понять, знакомо ли мне ее лицо или это всего лишь стандартный образец худощавой злой красотки, каких я встречал тысячи раз. Обойдя ширму, она вышла на улицу. Две минуты спустя в бар снова вошел мальчишка-мексиканец, бросил быстрый взгляд на бармена и подошел ко мне.

— Мистер! — сказал он, глядя на меня своими большими сверкающими озорными глазами. А потом сделал мне манящий знак и заторопился к выходу.

Я допил коктейль и пошел за ним. Перед магазином подарков стояла женщина в сером пальто, желтой рубашке и черных брюках и смотрела на витрину. Когда я вышел, она чуть скосила глаза. Я подошел и встал рядом.

Она опять посмотрела на меня. Лицо бледное и усталое. Волосы казались темнее каштановых. Она отвернулась и заговорила, обращаясь к витрине:

— Будьте любезны, передайте мне деньги. — На стекле от ее дыхания появилось запотевшее пятнышко.

— Мне надо знать, кто вы, — сказал я.

— Кто я, вы знаете, — спокойно возразила она. — Сколько вы принесли?