Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере

— Будь у него сердце, никакой фильм не помешал бы ему, — сказала миссис Фробишер-Пим.

— Дорогая, существуют такие вещи, как контракты и очень суровые штрафы за их нарушение. А я думаю, Мартин просто не может позволить себе потерять большую сумму денег. Вряд ли отец что-нибудь ему оставил.

— Значит, Мартин младший сын? — спросил Уимзи, из вежливости выказывая к этому довольно избитому сюжету деревенской жизни гораздо больше интереса, чем испытывал на самом деле.

— Нет, он самый старший. Поэтому дом со всей недвижимостью по закону переходит к нему. Но земля не приносит никаких доходов. Старый Бердок сколотил состояние на каучуковых акциях, во время бума. А деньги, кому бы он их ни оставил, могут пропасть, потому что завещание еще не найдено. Скорее всего он оставил их Хэвиленду.

— Младшему сыну?

— Да, он управляющий какой-то компании в Сити, торгует шелковыми чулками. Здесь его видели нечасто, но он прибыл сразу же, как только узнал о смерти отца, и остановился у Хэнкоков. С тех пор как старый Бердок уехал в Штаты — а было это четыре года назад, — большой дом стоит закрытый. И Хэвиленд, наверное, не станет открывать его, пока Мартин не решит, что с ним делать. Вот почему гроб поставят в церкви.

— Меньше хлопот, конечно, — сказал Уимзи.

— Разумеется, хотя, видите ли, я думаю, Хэвиленду следовало бы проявить больше добрососедского внимания. Учитывая положение, которое всегда занимали здесь Бердоки, люди вправе ожидать хороших поминок. Но эти деловые люди думают о традициях гораздо меньше, чем мы, провинциалы. А поскольку Хэвиленд остановился у Хэнкоков, то, естественно, ему не очень-то удобно возражать против свечей, молитв и всего прочего.

— Может, оно и так, — сказала миссис Фробишер-Пим, — но было бы гораздо приличнее, если бы Хэвиленд приехал к нам, а не к Хэнкокам, которых он даже не знает.

— Дорогая моя, ты забываешь об очень неприятном споре, который был у меня с Хэвилендом относительно права охоты на моей земле. Его отец, нужно сказать, понял меня совершенно правильно, но Хэвиленд был чрезвычайно невежлив и наговорил мне таких вещей, которые я едва ли могу ему простить. Как после этого я могу предлагать ему свое гостеприимство? Однако, лорд Питер, мы чересчур докучаем вам нашими пустяками. Не хотите ли пройтись по усадьбе? Жаль, что идет дождь и вы не увидите сада в это время года, но у меня есть несколько кокер-спаниелей, возможно, вам захочется взглянуть на них.

Лорд Питер высказал страстное желание посмотреть спаниелей, и уже через несколько минут они оказались на мокрой, посыпанной гравием дорожке, ведущей к псарне.

— Нет ничего лучше здоровой деревенской жизни, — говорил ему мистер Фробишер-Пим. — Я всегда думаю, как уныло в Лондоне зимой. Приятно, конечно, приехать на денек-другой, сходить в театр, но как вы, горожане, выдерживаете такую жизнь неделями — это выше моего понимания. Нужно сказать Планкетту об этой арке, — добавил он, — пора ее подравнять.

Говоря это, он отломил свисающую ветвь плюща. Растение вздрогнуло и мстительно обрушило за шиворот Уимзи небольшой водопад.

Собаке с ее щенками было отведено удобное, просторное помещение в конюшне. Появившийся молодой человек в бриджах и гетрах поздоровался с визитерами я принес им небольшой щенячий выводок. Уимзи уселся на перевернутое ведро и стал внимательно рассматривать щенков одного за другим. Мать, тщательно изучив его ботинки и поворчав немного, решила, что он заслуживает доверия, и добродушно растянулась у него на коленях.

— Позвольте, сколько же им? — спросил мистер Фробишер-Пим.

— Тринадцать дней, сэр.

— Они хорошо сосут?

— Прекрасно, сэр. Теперь она стала получать солодовый прикорм. И, похоже, он ей пришелся по вкусу.

— Именно так. У Планкетта были небольшие сомнения на этот счет, но я слышал об этом прикорме очень хорошие отзывы. Просто Планкетт не любит экспериментировать. И, в общем-то, я с ним согласен. А кстати, где он?

— Утром он неважно себя чувствовал, сэр.

— Грустно это слышать, Мэрридью. Опять ревматизм?

— Нет, сэр. Как сказала миссис Планкетт, он пережил небольшое потрясение.

— Потрясение? Какое потрясение? Надеюсь, с Элфом и Элис все в порядке?

— Да, сэр. Но дело в том, что... Я понял, ему что-то привиделось.

— «Что-то привиделось»? Что ты имеешь в виду?

— Ну, сэр, что-то вроде знамения, как он говорит.

— Знамения? Боже милостивый, Мерридью, таких мыслей у него и в голове не должно быть. Удивляюсь Планкетту. Я всегда считал его рассудительным человеком. И какое же это было знамение, что он говорит?