Найо Марш - Смерть в овечьей шерсти

Тогда выходит, что если преступление совершил кто-то из поисковой партии, то это было сделано именно во время поисков бриллиантовой броши. В этом случае в распоряжении убийцы было всего четыре минуты, и позднее он обязательно вернулся в сарай, чтобы спрятать труп и привести пресс в прежний вид. Трудней всего было обернуть труп шерстью так, чтобы слой был достаточно плотным и без всяких подозрительных выпуклостей.

Предположим, что без пяти три Урсула слышала в коридоре именно шаги убийцы. Если его целью было спрятать чемодан и сумочку, он бы обязательно подождал, пока все в доме заснут.

Аллейн уже валился от усталости. Онемевшее тело отказывалось ему служить. «На сегодня достаточно, я пока еще не в форме», — подумал он. Облачившись в пижаму, он тщательно умылся холодной водой. Чтобы не продрогнуть, решил спать в халате. Свеча на прикроватной тумбочке, превратившаяся в огарок, захлебнулась собственным воском и погасла. На столе стояла другая, но у Аллейна был под рукой фонарик, и он не стал за ней вставать. Было половина третьего утра. Приближался холодный рассвет.

— Могу я чуть-чуть вздремнуть, или надо написать Трой? — пробормотал он.

Его жена Трой находилась сейчас в Англии, за тринадцать тысяч миль отсюда, и, вместо того чтобы писать картины, занималась маскировкой объектов в Боссикоте.

— Нет, лучше я о ней подумаю, — с нежностью решил он, представив себе ледяной поход от кровати к письменному столу. Аллейн плотнее завернулся в одеяло и вдруг замер.

Это были не шум ветра за окнами, не шуршание мышей за обшивкой стен, не тоскливое лаянье собаки. Звук, который насторожил Аллейна, раздавался внутри дома. Это было мерное поскрипывание старой лестницы под чьей-то тяжестью. Затем на площадке послышались еле различимые шаги. Аллейн стал их считать и, дойдя до восьми, взял фонарик и стал ждать, когда в его двери повернется ручка. Его глаза, уже привыкшие к темноте, легко различали серый прямоугольник двери. Она медленно приоткрылась, застыв на полпути. Затем резко распахнулась, и в проеме появился мужской силуэт, обращенный спиной к Аллейну. Мужчина осторожно закрыл дверь и обернулся. Аллейн зажег фонарик. Из темноты выступило лицо с прищуренными от яркого света глазами.

Это был Маркинс.

— Ну наконец-то, — произнес Аллейн.

Зажженная свеча осветила худого мужчину, во внешности которого было что-то птичье. Темные, гладко зачесанные назад волосы напоминали дешевый парик без пробора. У него были маленькие черные глазки, тонкий нос и подвижный рот. Одет он был в сюртук из альпака, какие обычно носят слуги, и черные брюки. Речь его носила отпечаток типичного лондонского кокни и американизмов, но все это в довольно стертой форме, так что определить его происхождение было непросто. Он казался открытым и искренним, почти простодушным, но взгляд его был уклончив, а за приятными манерами скрывалась постоянная настороженность. Он поставил свечу на тумбочку рядом с кроватью Аллейна и встал рядом, вытянув руки по швам.

— Извините, что не пришел раньше, — тихо сказал он. — Они очень чутко спят. Все четверо.

— Не больше? — прошептал Аллейн.

— Пятеро.

— Пятый выбыл.

— Было шесть.

— Из шести вычесть два, будет четыре плюс один лишний.

Они оба чуть улыбнулись.

— Все правильно, — сказал Аллейн. — Я до смерти боялся забыть эту абракадабру. А что бы вы сделали, если бы я что-нибудь перепутал?

— Ну, это вряд ли, да я вас и без того узнал, мистер Аллейн.

— Надо было бороду надеть, — мрачно произнес Аллейн. — Да садитесь, ради Бога, и давайте приступим к делу. Сигарету хотите? Когда мы виделись в последний раз?

— В тридцать седьмом, кажется. Я работаю в Специальной службе [11] Отдел Департамента уголовного розыска, осуществляющий функции политической полиции, охраняющий членов королевского семейства, а также и английских и иностранных государственных деятелей. с тридцать шестого года. Мы с вами встречались до того, как я уехал в Штаты.

— Правильно. Мы вас устроили стюардом на германский лайнер, если я не ошибаюсь.

— Совершенно верно, сэр.

— Кстати, нас не услышат?

— Думаю, что нет, сэр. В гардеробной и на этой стороне площадки никого нет. Комнаты девушек находятся напротив, и двери в них плотно закрыты.

— Но лучше все же говорить потише. Вы прекрасно справились с тем первым заданием, Маркинс.

— Боюсь, что на этот раз все не так хорошо, сэр. Я в полном пролете.