Эрл Гарднер - Некоторые женщины не будут ждать

— Гребите, гребите! — прервал ее крик гавайцев. Мы принялись грести изо всех сил, уже в сторону берега; каноэ быстро заскользило по воде. Я оглянулся через плечо. Нас нагонял огромный вал высотой футов в десять — величественная масса воды, плавно вздымающаяся к небесам и увенчанная на гребне полосой шипящей бедой пены. Нас подхватило и понесло вверх, словно на лифте.

— Гребите, гребите! — продолжали кричать гавайцы, а потом вдруг прозвучала команда: — Весла в лодку!

Мы вытащили весла, и один из гавайцев — видимо, главный — сделал несколько ловких гребков, точно поставив каноэ кормой к набегавшей сверху полосе кипящей пены.

И мы понеслись вперед. По обе стороны от нас вода, рассекаемая корпусом лодки, разлеталась хрупкими дугообразными волнами; позади бушевал бурун, а впереди расстилалась безмятежная синяя гладь. Теплый воздух бил мне в лицо и свистел в ушах; на солнце сверкали мириады бриллиантовых брызг. И чем дальше мы летели, тем быстрее, казалось, нес нашу лодку могучий вал.

Я оглянулся на Мириам. Она раскинула руки, ветер рвал ее волосы, а глаза сияли от наслаждения. Наши взгляды встретились, и она послала мне воздушный поцелуй. Я помахал ей рукой и стал снова следить за полетом нашего каноэ.

Мы сделали четыре или пять рейсов и лишь тогда решили, что уже хватит.

Когда мы вылезли из каноэ, Мира предложила:

— Посидим немножко на пляже, Дональд. Я хочу с вами поговорить.

Я уселся рядом с ней, расслабил натруженные мышцы и почувствовал себя совершенно счастливым.

— Мне кажется, — осторожно спросила Мира, — вы уже знаете из разговора с Нормой, что у меня неприятности?

— Норма не особенно распространяется о чужих делах. Она рассмеялась.

— Да, и все же вы о них знаете, не так ли?

— У вас действительно неприятности?

— Ну, тогда слушайте, — начала она. — В Нью-Йорке я жила бурной жизнью, ни о чем не думала, гуляла и развлекалась, как могла. Один раз я поехала в морское путешествие. Я вообще очень люблю путешествовать. А в тот раз познакомилась с Эзрой Вудфордом. Эзра был гораздо старше меня, — продолжала Мира. — Он и выглядел на свои годы, и вел себя соответствующе — довольно старомодно. Но человек он был очень приятный, и мы подружились. Денег у него была куча. Короче говоря, он сделал мне предложение. Он понимал, что любить его я не могла, но считал, что это и не обязательно. Он надеялся, что я смогу стать ему другом, которого у него не было, и что он тоже сможет доставить мне радость. Он обещал после смерти оставить мне половину своего состояния.

— И вы вышли за него замуж?

— Да.

— И он умер?

— Да.

— И вы получили половину состояния?

— Да.

— И наследство действительно порядочное?

— Да.

— Вы были счастливы?

— Нет, так не скажешь. Довольно трудно объяснить, что именно испытывает молодая женщина по отношению к человеку пожилому, но разумному, все понимающему и общительному. Она чувствует себя очень уютно. Конечно, это не любовь. И счастьем это не назовешь. Наверно, это чем-то напоминает отношение к отцу. Вы знаете, у меня не было отца, которого я могла бы любить и уважать, а мне всегда этого хотелось. Поверите вы или нет, но я действительно восхищалась Эзрой Вудфордом; не знаю, как еще это выразить.

— Ну хорошо, так в чем же проблема?

— Есть люди, которые собираются обвинить меня в том, что я его убила.

— Что вы его убили?

— Да. Они считают, что я не хотела ждать.

— Чего ждать?

— Пока он умрет. Что я подтолкнула ход событий.

— Ничего себе!

— Да уж. — Она помолчала, потом словно решилась: — Слушайте, Дональд, вы ведь живете в «Моане»?

— Верно.

— Знаете что? Поднимайтесь-ка к себе, переодевайтесь, наденьте что-нибудь легкое — например, спортивную рубашку и слаксы — и приходите ко мне на чашку чая. Я хочу, чтобы вы получше познакомились с Нормой и… в общем, мне кажется, я могла бы вам о многом рассказать.

— Когда мне прийти? — спросил я.

— Как только переоденетесь.

— А вы?

— Не волнуйтесь, я к тому времени буду готова. — И она снова засмеялась.

— Это уже похоже на свидание, — улыбнулся я.

— Вам надо будет пройти всего пару кварталов.

Я встал и хотел помочь ей подняться, но она вскочила сама, как резиновый мячик, и отряхнула с себя песок. Ее смеющиеся голубые глаза задорно смотрели на меня, и казалось, что жизнь для нее — одно сплошное приключение, и не важно, что может произойти в следующую минуту, — лишь бы было не скучно.

Я пришел к себе, быстро ополоснулся в душе, влез в слаксы и гавайскую рубаху и отправился к Мире.