Эрл Гарднер: Женщина-кошка

Все это я провернул в мозгу за считанные секунды. Я снова был в своей привычной стихии. Перед лицом надвигающейся опасности я был хладнокровен, как кусок льда, и не собирался терять времени даром.

Захлопнув дверцу шкафа, я решил действовать неожиданно. Это был единственный способ спастись.

Вместо того чтобы попытаться прорваться через задний вход, я подошел к главной двери, резко распахнул ее и с размаху ударил по разбитой кровоточащей роже Большого Билла. Полет через лобовое стекло не прошел для него даром — вид у него был весьма плачевный. Мой маневр застал его врасплох, на долю секунды он застыл в оцепенении. И тут-то мой кулак снова обрушился на его голову.

С другой стороны дома послышались пистолетные выстрелы, крики, в темноте забегали фигуры. Воспользовавшись заминкой, я прыгнул за руль пустого автомобиля, нажал на газ и умчался прочь.

Сзади послышался хор возбужденных голосов, зазвучали пистолетные выстрелы. Да, теперь уж точно Большому Биллу придется объясняться в полиции. Я поехал прямиком на нашу квартиру, собираясь наградить Джин Эллери медалью как самую лучшую в мире ассистентку мошенника.

Оставив машину в паре кварталов от дома, я торопливо зашагал по улице. Я не хотел, чтобы полиция нашла украденный автомобиль неподалеку от моего дома, но в то же время не осмеливался долго прогуливаться без грима: два квартала — как раз то, что можно себе позволить.

Моя собственная машина, та самая, на которой Джин спасла меня, была припаркована возле дома. Я посмотрел на нее с усмешкой. Да, девчонка оказалась лихим ездоком. Передний бампер и табличка с номерными знаками были оторваны, на радиаторе слегка поцарапана краска — вот, пожалуй, и все.

Меня немного беспокоил оторванный номер. Ведь я зарегистрировал машину на вымышленное имя и дал адрес нашей с Джин квартиры. С потерей номера я приобрел головную боль.

Отперев дверь, я шагнул внутрь. В доме было темно.

Я включил свет и отпрянул назад, готовый ко всему.

Комната была пуста. По полу были разбросаны клочья рваной одежды, в углу валялась женская туфелька, ковер собран в гармошку, стулья перевернуты. В другой комнате тоже было все вверх дном. Здесь я нашел вторую туфельку, а рядом с ней разорванный поясок. Я сразу узнал его — это был поясок Джин. Туфли тоже принадлежали ей.

Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что в квартире никого нет, я начал действовать. Дюйм за дюймом я обследовал пол в поисках хоть какой-нибудь зацепки, по которой можно было бы догадаться, чьих это рук дело. Большой Билл не мог отреагировать так быстро. Если здесь побывала полиция, то откуда следы борьбы? А если это западня, то кто ее расставил?

Ответа на эти вопросы у меня не было. Кто бы это ни был, он не оставил никаких следов. Снова, в который раз, и время и обстоятельства работали против меня.

Спустившись на первый этаж, я выскочил на улицу, сел в маленькую машинку, которую водила Джин, и завел двигатель. Вдруг из-за угла выскочила полицейская машина с ревущей сиреной и, визжа тормозами, остановилась у нашего дома.

Но я уже несся по улице.

Мысленно перебирая всех персонажей этой драмы, разыгравшейся вокруг меня, я остановился на Гарри Этморе. Сейчас мне больше всех подходил этот трусливый, слабохарактерный, хитроумный и изворотливый, как крыса, адвокатишка. Он был у них самым слабым звеном в цепи.

Я остановил машину возле телефонной будки, рядом с аптекой. Какой-то прилизанный «хлыщ» висел на телефоне, назначая одно за другим несколько ночных свиданий, судя по всему обещавших быть жаркими, и мне пришлось подождать, пока закончится этот поток сальностей. Наконец он повесил трубку и, самодовольно ухмыляясь, вразвалочку направился к машине. Я снял еще теплую трубку.

Этмора дома не оказалось. Его жена сказала, что он в конторе, но туда я звонить не стал — решил застать его врасплох.

Подойдя к конторе Этмора, я увидел, что дверь не заперта. В приемной горел свет. Я запер за собой дверь и, выключив свет, шагнул в кабинет.

Выражение моего лица не оставляло ни малейших сомнений в серьезности моих намерений. Бросив на меня взгляд, Этмор съежился в кресле: крысиный нос беспокойно задергался, рот скривился в жалком подобии улыбки, обнажив желтые зубы.

Скрестив руки на груди, я смотрел на него.

— Где девушка?

Он опустил глаза и пожал плечами.

Я угрожающе подступил к нему. Сейчас у меня не было ни малейшего желания выслушивать его отговорки. Что-то подсказывало мне, что девушке грозит опасность и что дорога каждая секунда, и я не мог позволить себе тратить время на пустые формальности. Эта девушка стала значить для меня слишком много, она была мне настоящим другом, никогда не жаловалась, не унывала, да еще спасла меня, когда я попал в передрягу, а теперь ей не на кого было рассчитывать, кроме меня. Она честно играла со мной, и я должен играть так же.