Эрл Гарднер - Отведи удар

По дороге я на несколько часов остановился поспать в кемпинге и прибыл в Оуквью рано утром. В кафе при гостинице я съел довольно гнусный завтрак и пошел к администратору.

— Доброе утро, мистер Лэм, — сказал дежурный. — Ваши вещи лежат здесь. Мы не знали, собираетесь ли вы выписываться, — ведь вы уехали так неожиданно. Мы уже… гм… беспокоились о вас.

— Не стоило волноваться. Я сейчас оплачу счет.

Когда я протянул деньги, он обратил внимание на мое лицо.

— Попали в аварию? — спросил он.

— Нет. Просто я сонный ходил по паровозному депо, и на меня налетел локомотив.

— О! — ужаснулся клерк, протягивая мне квитанцию и сдачу.

— Миссис Линтиг уже встала? — спросил я.

— Не думаю. Она еще не спускалась.

Я поблагодарил его и пошел по улице к редакции «Блейд». Мариан Дантон вышла мне навстречу.

— Привет. Как дела? О Боже! Что у вас с глазом?

— Я споткнулся. Пытался получить для вас двадцать пять долларов, но ничего не вышло. Зачем она сюда приехала?

— Наверное, просто проведать друзей. Не забудьте, что это я вам сообщила.

— Проведать друзей после стольких лет? И почему в гостинице?

— Действительно, странно.

— Как она выглядит?

— Очень постарела. С ней виделась миссис Пурди, мать ее старой подруги. Говорит, что она выглядит ужасно. За эти годы миссис Линтиг поседела и очень поправилась. Она рассказывала миссис Пурди, что ни разу не чувствовала себя счастливой с тех пор, как ее бросил доктор Линтиг.

— Прошло уже больше двадцати лет, — заметил я.

— Да, это очень большой срок, особенно для того, кто был несчастлив.

— Конечно, — согласился я. — А зачем вы напомнили мне о своих заслугах?

— Потому что не люблю, когда меня отодвигают в сторону.

— Кто вас отодвигает?

— Вы.

— Что-то я вас не понимаю.

— Не притворяйтесь, Дональд. С миссис Линтиг связано что-то важное. Слишком многие проявляют к ней интерес. И если вы не будете мне доверять, то — предупреждаю вас — больше вы ничего не узнаете.

— А как насчет новой информации? — спросил я.

— Посмотрим. Дональд, что на самом деле случилось с вашим глазом?

— Я встретился с Чарли.

— С Чарли?

— Да. Вы знаете, о ком я говорю. Ваш жених был возмущен, что я пригласил вас на ужин.

— О! — Мариан опустила глаза. В уголках ее губ заиграла улыбка. — Он ревновал?

— Ужасно.

— Вы ударили его первым?

— Нет, он нанес первый удар.

— А кто ударил последним?

— Первый удар и был последним. Старая поговорка «Кто был первым, тот станет последним» вполне применима и к дракам.

— Мне придется поговорить с Чарли, — сказала она. — Он не повредил руку?

— Его рука, наверное, стала короче на пару дюймов от этого удара. Но в остальном он в порядке. Так как насчет новых сведений?

— А о чем вы хотите услышать?

— О вашей полиции. У вас есть сорокалетний коп ростом шесть футов, весом около двухсот двадцати фунтов, черноволосый, с серыми глазами, раздвоенным подбородком и родинкой на правой щеке? У него характер верблюда и сговорчивость мула. Его, конечно, зовут не Чарли?

— У нас такого нет, — сказала Мариан. — Нашим копам лет по шестьдесят — шестьдесят пять. Их назначают по блату. Они все жуют табак, все очень подозрительны и главной своей задачей считают выкачать побольше штрафов с заезжих водителей, чтобы пополнить свой заработок. Дональд, это коп поставил вам синяк под глазом?

— Точно не знаю. Я могу снять объявление в газете?

— Уже поздно. Вот ваша почта. — Мариан протянула мне мешочек с письмами, перевязанный прочной веревкой.

— О Господи! Похоже, все местные жители сочли своим долгом мне написать.

— Здесь всего тридцать семь писем, — возразила Мариан. — Не так уж это и много. Теперь вы понимаете, что объявления в «Блейд» приносят хороший результат?

— Мне нужна секретарша, — сказал я. — Лет двадцати двух — двадцати трех, с карими глазами и каштановыми волосами, с приятной, искренней улыбкой.

— И конечно, она должна быть верна своему боссу?

— Да, разумеется.

— Среди тех, кто ищет работу, я не знаю ни одной, соответствующей вашим требованиям, — улыбнулась Мариан. — А впрочем, я буду иметь это в виду.

— А вы могли бы взять меня на работу на пару часов?

— А чем вы хотите заняться?

— Взять интервью для «Блейд».

— Мы могли бы использовать мужчину лет двадцати шести — двадцати семи, ростом пять футов пять дюймов, с волнистыми темными волосами, умными темными глазами и синяком под глазом. Но он должен будет работать на газету, а не на себя.