Эрл Гарднер - Прокурор жарит гуся

Селби извлек из кармана записную книжку.

— Значит, в пятницу, в семь вечера?

— Да, наверное… А Лосстены заявляют, что во время аварии уже были в постели?

— По крайней мере, мне они так сказали, — ответил Брэндон.

— Конечно, свидетели видели лишь машину, — задумчиво проговорил Перкинс, — они не заметили, кто был за рулем… Дуг, существует ли закон, по которому за аварию должен отвечать владелец машины?

— Только по гражданскому праву. Уголовной ответственности подлежит лицо, непосредственно управлявшее машиной.

Со стороны полуразвалившегося крыльца лачуги послышались чьи-то быстрые шаги, раздался стук в дверь, и в комнате зазвучал веселый девичий голос:

— Берегитесь! Девица вторгается в убежище холостяка — девица, жаждущая новостей.

Они слышали, как обладательница веселого голоса быстро прошла через кухню. Это была Сильвия Мартин, ведущий репортер городской газеты «Кларион», издания, которое придерживалось диаметрально противоположных взглядов, нежели «Блейд» — вторая газета Мэдисон-Сити. Дуг Селби и Рекс Брэндон были очень многим обязаны Сильвии. Сейчас она подозрительно оглядывала их, стоя в дверном проеме.

— Что за странная таинственность? — спросила она. — И эта суматоха по поводу младенца, оставленного на автобусной станции?

Брэндон выудил кисет из кармана расстегнутого, обвисшего жилета.

— Ты расскажи ей, Дуг.

Сильвия Мартин обратила смеющиеся карие глаза на молодого прокурора.

— Давай скорее, Дуг, я чую, должна получиться отличная статья.

— Кто тебе посоветовал приехать сюда? — спросил Селби.

— Просто я шла по вашему следу.

— Следовательно, твое появление никак не связано со старым Гролли?

— Нет. С какой стати? Ага, значит, Эзра Гролли — это еще один материал.

Селби показал на расставленные на полу банки.

— Материал, который будет стоить двадцать пять тысяч долларов.

Сильвия Мартин достала из кармана блокнот и приготовилась записывать.

— Рассказывай все, Дуг, — потребовала она.

— Во-первых, Гролли оказался женат. По описаниям, его жена — привлекательная женщина лет двадцати семи — двадцати восьми. Она исчезла. Четырехмесячный ребенок, оставленный на автобусной станции «Грейхаунд», видимо, его дочь. Шериф желает узнать местонахождение матери в настоящее время. Все красоты и орнамент к этой истории сочинишь самостоятельно. Надо, чтобы материал увидел свет. Нам необходимо найти женщину.

— Ты можешь сказать, как стало известно о брошенном ребенке?

Селби задумался на секунду и ответил:

— Нет. Думаю, об этом пока лучше помолчать…

— Что еще находится в сундуке?

— Именно это мы и выясняем в данный момент. — Брэндон повернулся к сундучку. — Какие-то бумаги, — сказал он.

Аккуратно сложенные листочки были перетянуты резиновой лентой. Бумага, старая на вид, оказалась очень хрупкой и легко крошилась.

— Думаю, у него давно не было случая заглянуть в эти документы, — сказал Брэндон.

Резинка лопнула, едва шериф попытался ее снять.

— Кажется, там банковская книжка, — заметил Перкинс.

— Целых две, — добавил Селби.

Книжки были выписаны банками в Сан-Франциско. На каждой хранилось по двадцать тысяч долларов. На первой книжке было обозначено, что вклад сделан почти двадцать лет назад, на второй — шесть лет спустя. Со времени начисления процентов в последний раз прошло больше десяти лет. Никакая сумма с вкладов не снималась.

В пачке документов завещания не оказалось.

— Вот это да, — прошептала Сильвия Мартин. — Весь город забурлит, прочитав мою статью.

В пятницу утром «Кларион» вышла с большой статьей, вызвавшей огромный интерес. Эзра Гролли, широко известный в Мэдисон-Сити как эксцентричный холостой фермер, экономный до такой степени, что эта черта уже перестала быть достоинством, умер в местной больнице, оставив после себя не только довольно крупное состояние, но и жену с ребенком.

Оказывается, он до великого кризиса был преуспевающим энергичным бизнесменом, делающим деньги с быстротой, столь свойственной временам, непосредственно предшествующим краху. Затем что-то случилось. Гролли появился в Мэдисон-Сити, осел на своих десяти акрах земли, стал вести замкнутый и экономный образ жизни. Примерно за шестнадцать месяцев до смерти он исчез из города на четыре месяца. За это время он, очевидно, женился, прожил с женой несколько недель, потом вернулся на ферму, уложил свадебный костюм в дряхлый сундучок и вновь зажил так же убого, как и раньше.