Эрл Гарднер - Прокурор расследует убийство

— Ну и что? — спросила она.

— Я пока не беседовал с доктором Перри. Шериф установил, что ему ничего не известно об убитом, и удовлетворился этим. Но я тем не менее хочу взглянуть на доктора.

— Имеешь какие-то подозрения?

— Нет, абсолютно никаких. Но морфий был среди снотворного, а это означает, что убийца не только имел доступ к морфию, но и умел сделать из него пилюлю. Доктор Перри — владелец ветеринарной лечебницы и…

— Забудь, — сказала Сильвия, — все было подстроено, включая письмо. Ларраби не глотал снотворного, во всяком случае добровольно. Его жена сказала, что у него никогда не было проблем со сном. Помнишь?

Селби угрюмо кивнул.

— Более того, если дело доходит до подозрений, ты можешь подозревать очень многих.

— Например?

— Например? Возьмем Кашинга, лично меня совсем не удовлетворили его объяснения. Во-первых, его стремление выгородить Ширли Арден показывает, что она больше, чем обычный постоялец, время от времени наезжающий из Лос-Анджелеса; во-вторых, он очень долго ждал, прежде чем сообщить о пяти тысячах в сейфе отеля, и, в-третьих, он из кожи лез вон, чтобы представить смерть пастора как несчастный случай.

Дальше. Тот, кто напечатал письмо и адрес, не знал настоящего имени умершего. Единственное, чем он располагал, — это сведения из регистрационной карточки. Поэтому убийцей мог быть тот, кто имел доступ к регистрационным документам, и он действовал, исходя из предположений, что имеет дело с Чарльзом Брауером. Он хотел, чтобы смерть выглядела естественно, для чего написал письмо и оставил его в машинке. Если бы покойный был настоящим Чарльзом Брауером, не возникло бы никаких подозрений. Вскрытие не проводилось бы столь тщательно, уж, во всяком случае, жизненно важные органы не подверглись бы анализу на присутствие морфия. И даже в том случае, если бы следы морфия были обнаружены, все объяснилось бы приемом снотворного. Больше всех данными регистрационной карточки мог быть введен в заблуждение хозяин гостиницы.

— Но какие мотивы убийства могли быть у Кашинга?

— Их невозможно установить, пока не будет выявлен характер реальных отношений между Кашингом и Ширли Арден. Я не могу решать задачу и даю лишь информацию к размышлению.

Взгляд прокурора стал еще мрачнее. Он сказал, медленно цедя слова:

— Все рушится, когда сталкиваешься, казалось бы, с внешне несложным делом. Было бы гораздо проще, если бы кто-то пробрался в номер и прирезал или пристрелил пастора, но… И, обрати внимание, такое дело возникло сразу же, как только я приступил к своим обязанностям.

— А еще обрати внимание, что человек, написавший письмо и, возможно, совершивший убийство, проник через триста девятнадцатый номер. Номер был свободен, значит, тот, кто прошел через него, должен был иметь универсальный ключ.

— Я уже размышлял об этом, — ответил Селби. — Убийца вряд ли пролез через фрамугу, не мог он пройти и через дверь ни триста двадцать первого номера, ни триста двадцать третьего… Я хочу сказать, что он не мог выйти этим путем. Убийца имел возможность проникнуть в комнату десятками различных способов. Мог там спрятаться заранее, мог войти туда прямо через дверь или воспользоваться триста двадцать третьим номером. Ведь мы не знаем, когда была забаррикадирована дверь. Не исключено, что после того, как пастор уже погиб. Если верить словам Герберта Перри, в номере кто-то находился через два-три часа после смерти жертвы. Но для выхода этому человеку оставался единственный путь — номер триста девятнадцатый. Если бы он выходил через триста двадцать третий, то не смог бы закрыть щеколду изнутри, а если через триста двадцать первый, то не сумел бы забаррикадировать дверь стулом. Абсолютно исключен уход через окно. Следовательно, остается номер триста девятнадцатый как единственный путь отступления.

— И он не мог уйти без универсального ключа, — добавила Сильвия. — А также если бы не был уверен, что триста девятнадцатый свободен и дверь между номерами не на щеколде.

— Возможно, ты права.

— Решать, конечно, тебе, — продолжала девушка, — но я бы поискала хорошенько в самом отеле. Мне кажется, Кашинг слишком сильно связан с этой артисточкой, чтобы оставаться вне подозрений. Это наверняка она передала пастору пять тысяч.

— Сильвия, ты не смогла бы взять отель на себя? — предложил Селби. — Мне не хочется быть жестким с Кашингом, пока не будет существенных доказательств. Все-таки я не вижу у него даже слабого намека на мотивы убийства. Мы…