Эрл Гарднер - Можно помереть со смеху

Глаза Берты сузились.

— В таком случае у нас тоже есть возможность устроить ему райскую жизнь.

— Каким образом?

— Ты утверждаешь, что Корнинг не сообщил об убийстве полиции и даже попытался оттолкнуть тебя от телефона, когда ты звонил по этому поводу в полицейское управление. Ты также утверждаешь…

— Это хорошо придумано. Так он и впрямь может сказать правду.

— Но он слышал, как ты говорил о том, что произошло убийство.

— При этом, однако, я не говорил, что его совершил Друрри Велс. Я сказал только, что такое утверждение сделала миссис Рейли.

— Вчера, Дональд, тебя искал судебный исполнитель. Мог он вручить мне адресованную тебе повестку в суд?

— Нет, он должен был вручить повестку лично мне.

— Но он дал мне две копии, одна из которых предназначена для тебя.

— Нет, — сказал я, — это не копии. Он вручил вам две повестки: одну — Берте Кул как частному лицу, другую — как совладельцу фирмы «Кул и Лэм». Мне он постарается вручить повестку скорее всего сегодня.

— Так что же мы будем делать?

— Нам надо встретиться с адвокатом и прежде всего ознакомиться с показаниями Друрри Велса. Не думаю, что ему это понравится. Необходимо также найти Корнинга.

Берта отодвинула стул и обошла вокруг письменного стола.

— Послушай, Дональд, — сказала она, — я цепляюсь за каждый чертов грош. Тут уж ничего не поделаешь. Я так устроена. До того как ты начал работать в нашем агентстве, мне приходилось вести дела фирмы, располагая минимальными средствами. И у меня появилась привычка трястись над деньгами. Каждый раз, когда ты тратишь сумму в пять центов, которые, на мой взгляд, можно было бы не потратить, у меня начинается головная боль и повышается давление. Теперь, когда мы с тобой попали в переплет, я хочу, чтобы ты знал: Берта в полной мере понимает, какие у тебя мозги и какое мужество, превратившие фирму из весьма скромного, второсортного учреждения в процветающее частное детективное агентство. Конечно, меня чертовски злят твои счета и вообще твое слишком легкое отношение к расходам, но, черт побери, Дональд, когда приходят трудные времена, Берта стоит рядом с тобой, плечом к плечу! Ты не услышишь от меня ни одного стона при любом исходе: победе, поражении или ничьей. — Она шагнула ко мне, протянула увешанную кольцами руку и сказала: — Твою руку, партнер!

Ее похожие на бусинки, маленькие, блестящие глазки наполнились слезами.

— Теперь иди и найди этого сукиного сына, Корнинга, чтобы решить, как нам вести дело дальше. Я никогда не думала, что могу так испугаться, как сейчас, после того как испортила дело с этой женщиной Рейли.

«Дортмут» оказался небольшой гостиницей с претензией на роскошь. Портье сказал, что посмотрит, дома ли мистер Корнинг, и попросил меня назвать себя. Я назвался мистером Велсом. Портье позвонил по внутреннему телефону, после чего обратился ко мне с самой любезной улыбкой:

— Поднимайтесь сразу к нему, мистер Велс. Мистер Корнинг сказал, что будет очень рад вас видеть.

Я поблагодарил его.

— Номер 362-А, на третьем этаже, — добавил он.

— Спасибо, — снова поблагодарил я, поднялся на третий этаж и нажал перламутровую кнопку звонка на двери номера 362-А. Тут же на пороге появился Корнинг с заранее приготовленной лучезарной улыбкой на лице. Но она мгновенно погасла, когда он увидел меня.

— Черт побери! — воскликнул он.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал я ему.

Он был без пиджака, в расстегнутой на шее рубашке, крупный, заносчивый и смотрел на меня сверху вниз. Но в его глазах было напряжение, какое бывает у человека, старающегося быстро привести в порядок свои мысли.

Я сказал:

— У меня есть дополнительная информация, которая может представлять для вас ценность.

— Какого черта вы выдали себя портье за мистера Велса?

— Таким способом было легче проникнуть к вам.

Корнинг стоял в дверях, загораживая проход в номер, и напряженно размышлял.

Я шагнул к нему с видом совершенно уверенного в себе человека.

— Эта информация заинтересует вас, — сказал я ему.

Он отодвинулся в сторону, пропустил меня, шумно захлопнул дверь и указал мне на стул.

Это был номер, который сдавался с оплатой за сутки, неделю или месяц. Состоял он из трех комнат. Гостиная была прекрасно обставлена. В углу находился бар, в котором я заметил дюжину рюмок. Большинство бутылок были наполовину или на две трети пустыми — по-видимому, Корнинг нередко принимал здесь гостей.