Эрл Гарднер - Рыба ушла с крючка

— Ну, и в данном случае до чего ты додумалась?

— Ты чертовски прав — я додумалась.

— До чего же?

— Я уже говорила тебе, что в чашку с шоколадом было подсыпано снотворное. Ты тогда надо мной посмеялся, но когда я в то утро проснулась, чашки из-под шоколада еще лежали в кухонной раковине немытые. Я знала, какая чашка моя, потому что рядом с ручкой на ободке была выщербинка и в нее попал шоколад. Я взяла кусочек папиросной бумаги, промокнула шоколад и отдала на анализ. Анализ определенно подтвердил наличие барбитурата в шоколаде, хотя количество препарата в чашке они назвать не могли.

— Это еще ничего не доказывает, — сказал я. — Может быть, Мэрилин хотела спать, но опасалась, что ты Страдаешь бессонницей, вот она и решила…

— Заткнись! — рявкнула Берта. — Если в деле замешана женщина, то стоит ей прошелестеть у тебе перед носом юбкой, пострелять туда-сюда глазками, томно повздыхать, покрутить задницей, проронить слезу — да еще подарить тебе страстный поцелуй — и все! После этого тебе как детективу — грош цена.

— Ладно, Берта, давай по делу. Что ты еще успела?

— Я позвонила в таксомоторную компанию и спросила, не посылали ли они вчера такси в многоквартирный дом Недлер-Армс между десятью часами вечера и полуночью. Боже мой, да я должна была насторожиться еще в ту минуту, когда эта стервочка стала загонять меня в постель и очень трогательно заботиться, чтобы я спала покрепче.

Что ответила таксомоторная компания?

— Девка заказала такси по телефону. Таксист приехал примерно в десять тридцать. Мэрилин его ждала.

— А какое касательство ко всему этому имеет Фрэнк Селлерс? — спросил я.

— А такое касательство, что эта стерва приказала таксисту доставить ее в дом номер 762 по Рода-авеню, где, если ты еще не знаешь, убили сводницу, или как она там, черт их побери, называется, а полиция зафиксировала время убийства между десятью часами вечера и тремя ночью. А ну-ка, Дональд Лэм, попробуй-ка теперь при таком раскладе выгородить ее! Ну, начинай свою защитительную речь…

Я открыл было рот, но снова прозвенел звонок у входной двери, и раздался голос Селлерса:

— Открывайте!

Берта открыла ему дверь.

Что-нибудь раздобыли? — спросил Селлерс.

— Вы угадали, кое-что я раздобыла, — сказала Берта. — Эта шлюха заказала такси, которое забрало ее около десяти тридцати и доставило на Рода-авеню, 762. Я выехала туда, чтобы выяснить на месте, какая такая пожарная срочность заставила ее мчаться туда, и обнаружила, что прошлой ночью там убили бандершу. Тогда-то я вам и позвонила.

— Хорошая работа, Берта! — похвалил Селлерс и злобно взглянул на меня: — А каким образом Дональд затесался в это дело?

— Этого я еще не знаю, — ответила Берта.

— Давайте это выясним. Если я не ошибаюсь в своих догадках, Дональд свалял дурака с этой крошкой. Он думал, что она ангел непорочный. Ну, а я-то чувствовала, что от этого дела разит липой на пять миль. Вся история — липа, от начала и до конца. Эти телефонные звонки, эти письма с доставкой адресату в собственные руки, все эти рыдания и стенания, вся эта чертовщина — все подстроено, чтобы получить на нее алиби на ту ночь!

— В таком случае, это убийство первого разряда с заранее обдуманным намерением, — заявил Селлерс.

— Мне вы это можете не объяснять, — сказала Берта.

— Из одного рейса такси вы делаете слишком далекие выводы, — возразил я. — Достаточно ли хорошо запомнил таксист свою пассажирку, чтобы с уверенностью ее опознать?

— Они очень даже здорово запоминают своих пассажиров, если хотят работать таксистами в этом городе, — мрачно изрек Селлерс. — Ну, а теперь как мы будем брать эту девку, Берта?

Берта посмотрела на меня и пожала плечами.

— С убийством Лэтти дело обстоит весьма серьезно, — сказал Селлерс, глядя на меня. — Мы в скверном положении, потому что наблюдали за домом. Мы не ожидали, что такое может случиться, тем более до часу-двух ночи, когда мужики начнут свозить девок обратно. Мы хотели выследить какого-нибудь одного из этих джентльменов и вытрясти из него признание.

— Почему именно из мужчин? — спросил я.

— Потому что девчонки будут врать, как черти, чтобы выкрутиться. Мужчины же поначалу тоже пытаются отовраться, но после того, как мы пригрозим предать их фамилии огласке в прессе в случае, если они откажутся с нами сотрудничать, и, наоборот, предложим изъять их фамилии из протокола, если они нам все по-честному расскажут, парни дают трещину и уступают. Мы так всегда делаем. Это наш старый прием.