Эрл Гарднер - Дело наемной брюнетки

— Мне неприятно из-за того случая с такси, — шепнула Ева Мартелл. — Я думала, что мы проедем мимо моей квартиры. Если бы полиция не наблюдала… Это было глупо, не знаю, почему я это сделала.

— Все в порядке, — сказал Мейсон. — Теперь это не имеет ни малейшего значения.

— Они пытались получить от меня показания. Не столько о самом преступлении, сколько о том, где я провела ту ночь. И что вы…

— Знаю, — шепнул Мейсон. — Не беспокойтесь об этом. Извините, я отойду на минутку: мне необходимо поговорить с Полом Дрейком.

Адвокат поднялся и направился к только что вошедшему в зал детективу. Когда Мейсон приблизился, он шепнул Дрейку:

— Пол, встань рядом со мной. Мне нужно передать тебе кое-что, так чтобы никто не заметил.

— Что такое?

— Видишь ли, произошло то, на что я очень наделся, хотя и не слишком верил. Гарри Гуллинг сам собрался вести дело в суде.

— И что? В этом есть что-то исключительное?

— Это просто неслыханно, — ответил Мейсон. — Гуллинг — это очень знающий юрист, он заправляет почти всем в прокуратуре, но я не думаю, чтобы он мог с успехом выступить в суде. Его способ мышления слишком сух и абстрактен, ему не хватает знания человеческой натуры. Теперь слушай внимательно, Пол. Это мой собственный бумажник. Мне нужен список его содержимого. В нем немного денег, какие-то письма, мои водительские права и другие бумаги. Я хотел бы, чтобы Гуллинг нашел этот бумажник в мужском туалете.

— Это будет довольно трудно, — заявил Дрейк.

— Ничего в этом трудного нет. Можешь поставить там человека, готового подбросить бумажник в любую минуту. Поставь другого человека в коридоре, пусть подаст знак, когда появится Гуллинг. Нужно оставить бумажник на видном месте, но как-нибудь так, чтобы это не выглядело подозрительно.

— Хорошо, — сказал Пол, — сделаем.

— Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. — Мейсон незаметно сунул бумажник Дрейку.

Раздался стук молотка и голос чиновника, требующего, чтобы все встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул головой, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает предварительное слушание по делу: общественный обвинитель против Аделы Винтерс и Евы Мартелл.

— Обвинитель готов, — сказал Гуллинг.

— Защитник готов, — заявил Мейсон.

— Прошу начинать, — сказал судья Линдейл заместителю окружного прокурора.

— Высокий Суд знаком с существом дела?

— Я читал акты обвинения. Это, насколько мне известно, дело об убийстве первой степени.

— Да, Ваша Честь. Обвиняемые выступают вместе и их обоих представляет адвокат Мейсон.

— Хорошо. Прошу начинать.

— Ваша Честь, первым свидетелем со стороны обвинения вызывается Сэмуэль Диксон.

Диксон был приведен к присяге и занял свидетельское кресло. Он показал, что является офицером патрульной машины и что третьего числа текущего месяца он получил вызов в жилой дом Сиглет Мэнор, в квартиру триста двадцать шесть. Прибыв на место он застал в квартире обеих обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на грани истерики, но Адела Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они показали ему труп, который, по их заявлению, был Робертом Доувером Хайнсом.

— Где находилось тело?

— Мужчина сидел в кресле в спальне, наклонив голову на правое плечо. Посередине лба у него было отверстие — вероятнее всего от пули. Видны были следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом..

— Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и того, как они обнаружили труп?

— Да.

— Что это были за показания? — спросил Мейсон.

— Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, — сказал Гуллинг.

— Мне известно, Ваша Честь, — заявил Мейсон, — что обвиняемые подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания должны быть наилучшим доказательством.

— Показания, о которых говорит свидетель, являются только устными показаниями.

— Протест отклоняется.

— Я хотел бы только спросить, будет ли сторона обвинения относиться к этим показаниям как к признанию, или это может быть трактовано как исповедь?

— Не могу увидеть никакой разницы.

— Если они не являются ни одним, ни другим, то я протестую против них, как против несущественных и не связанных с делом.

— Но это все же показания.

— Очень хорошо. В таком случае я протестую из-за того, что для них не определен соответствующий юридический статус.