Эрл Гарднер - Дело о мрачной девушке

Мейсон внимательно посмотрел на Фрэн Челейн.

— Расскажите мне все, что случилось, — попросил он.

Она начала говорить ничего не выражающим, тихим голосом, словно повторяя заученный монолог:

— Я очень мало знаю о том, что произошло. После вашего ухода я поругалась с дядей Эдвардом. Он был просто невозможен. Он пытался обращаться со мной как с вещью и сломать мой дух. Я сказала ему, что отец хотел совсем не этого, и он обманул его доверие.

— Что вы имели в виду? — спросил Мейсон.

— Отец составил завещание именно таким образом, потому что боялся, что обладание огромным богатством ударит мне в голову, но он не предполагал, что дядя Эдвард совсем лишит меня денег.

— Ладно. Кто-то знал о вашей ссоре?

— Наверное, — бесстрастно ответила она. — Дон Грейвс, да, не исключено, и другие слуги все слышали. Я очень разозлилась.

— Что вы делаете, когда выходите из себя?

— Все.

— Вы повышали голос?

— Как только могла.

— Что-нибудь, не свойственное истинной леди? Ругались, например?

— Конечно, ругалась, — ответила она так же бесстрастно. — Я уже сказала вам, что очень разозлилась.

— Что произошло потом?

— Затем я спустилась вниз, и у меня возникло желание убежать от дяди Эдварда, его денег и всего остального. Я просто хотела уйти куда-нибудь из этого дома.

— Именно тогда вы взяли машину?

— Нет. Я еще дойду до этого. Я отправилась упаковывать вещи, но потом решила не уезжать. Я начала остывать. У меня отвратительный характер, но, успокоившись, я понимаю, когда допускаю ошибку. Я осознала, что в этом случае ошибкой будет уехать из дома насовсем, но мне требовался свежий воздух. Пешком ходить я не люблю, зато езду на машине обожаю. На этот раз мне захотелось быстрой езды.

— Да, я прекрасно знаю, как вы можете отвлечься от проблем, включив высокую скорость, — сухо заметил Мейсон.

— Но каким-то образом надо от них отключаться! — воскликнула она.

— Хорошо, продолжайте.

— Я отправилась в гараж. Мой паккард стоял за бьюиком, и мне все равно пришлось бы отгонять бьюик, так что, сев в него, я просто решила не пересаживаться.

— Бьюик — машина вашего дяди?

— Да.

— Он не позволял вам ею пользоваться?

— Он мне этого не запрещал, но я просто на ней никогда не ездила. Он с ней очень возился, записывал, сколько миль проехал, сколько ушло бензину и все в таком роде. В ней через определенное число миль прогона меняли масло. Я со своим паккардом так не нянчусь, просто езжу, пока что-то не сломается, а тогда уж ставлю на ремонт.

— Так что вы взяли бьюик без разрешения дяди?

— Да.

— И куда вы направились?

— Не знаю. Просто гоняла по округе.

— На высокой скорости?

— Конечно.

— Как долго вы отсутствовали?

— Не знаю. Я вернулась в дом незадолго до прибытия полиции. Наверное, минут через десять или пятнадцать после убийства.

— А пока вы отсутствовали, ваш дядя обнаружил пропажу машины, не так ли?

— Ему, наверное, сообщил об этом Девоэ.

— А он откуда узнал?

— Понятия не имею. Возможно, слышал, как я отъезжала, и пошел в гараж посмотреть, какую машину я взяла. Я его всегда недолюбливала. Это здоровенный, нескладный детина, у которого никогда нет собственного мнения. Он просто проживает свои дни, один за другим.

— Это не имеет значения, — перебил ее Мейсон. — Почему вы считаете, что о пропаже машины вашему дяде сказал Девоэ?

— Не знаю. Наверное, потому что дядя Эдвард позвонил в полицию, да, в общем-то, я всегда считала шофера фискалом.

— В какое время ваш дядя позвонил в полицию?

— Он сообщил о краже машины в четверть двенадцатого. Если не ошибаюсь, звонок зарегистрирован в участке в одиннадцать четырнадцать.

— Когда вы уехали на машине? — спросил Мейсон.

— Я думаю, где-то без четверти одиннадцать.

— Значит, вы находились в машине около получаса до того, как ваш дядя позвонил в полицию?

— Да, наверное.

— Когда вы вернулись?

— Примерно в четверть первого. Я отсутствовала где-то часа полтора.

— Когда полиция прибыла в дом?

— Полтора часа назад.

— Нет, я имею в виду, сколько времени прошло после вашего возвращения до их приезда?

— Минут десять-пятнадцать.

— Что ваш дядя сказал полиции?

— Я знаю только то, что они мне сообщили. Со мной говорил один следователь. Он спросил, не могу ли объяснить, почему мой дядя заявил, что машина украдена.

— Так что же все-таки ваш дядя сказал полиции?

— Судя по словам этого следователя, мой дядя позвонил в участок, представился как Эдвард Нортон и заявил, что должен сообщить о совершении преступления. Потом что-то произошло — их разъединили. Дежурный на пульте постарался не занимать линию, дядя Эдвард снова до них дозвонился и сообщил о том, что у него украли автомобиль. Он описал свой бьюик, назвал номерной знак — 12M—1834 и заводской номер — 6754093.