Эрл Гарднер - Дело о девушке с календаря

— К сожалению, наша с вами беседа в данный момент складывается несколько односторонне. Я могу получать информацию, но не имею права давать ее. Пожалуйста, постарайтесь как можно подробнее описать мне женщину, которая предложила подвезти вас.

— Мистер Мейсон, вы устраиваете мне настоящий допрос.

— Ваше время оплачено, — напомнил Мейсон.

— Вот вы какой, — засмеялась Дон Меннинг. — Ну хорошо. Женщине, наверное, лет под тридцать или чуть больше. Ростом она примерно с меня, около пяти футов пяти дюймов. Вес ее — от ста шестнадцати до ста двадцати фунтов. У нее темные волосы с красноватым отливом, цвета красного дерева или вроде того…

— Результат химии?

— Результат какой-то краски, дающей оттенок. У меня создалось впечатление, что по природе она брюнетка.

— Что вы можете вспомнить о ее глазах?

— Глаза я запомнила хорошо, потому что у нее была своеобразная привычка посматривать на меня, и это вызывало какое-то неприятное ощущение. Глаза у нее темные и… это трудно описать… тоже как будто с красноватым оттенком. Такие темные глаза, что казалось, в них нет зрачков. Наверное, если присмотреться, зрачки можно различить, но при беглом взгляде их совершенно не видно.

— Вы помните что-нибудь еще?

— На обеих руках у нее были кольца, это я тоже запомнила. Бриллианты. И довольно крупные.

— Как она была одета?

— Ну, она была без шляпы, в красивом бежевом пальто. Под пальто — платье мягкого зеленого цвета, которое очень шло к ее волосам.

— Вы видели эту женщину раньше?

— Вы хотите спросить, знала ли я ее?

— Да.

— Нет, не знала, это точно.

Мейсон взглянул на Беатрис Корнелл. Та медленно покачала головой:

— Кого-то мне это описание смутно напоминает, но сразу не могу понять, кого именно.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — На этот раз все. Я только сделаю несколько снимков.

— Синяки и все остальное? — засмеялась Дон Меннинг.

— Синяки и все остальное. Главным образом синяки.

— Отлично. Беатрис покажет вам, как обращаться с этой камерой. Задвинь шторы, Беатрис, и начнем работать.

Кафетерий был маленьким, уютным и славился своей домашней кухней. Перри Мейсон, продвигая поднос по гладкой полированной стойке, выбрал фаршированный сладкий перец, тушеную морковь, жареные баклажаны, прессованный творог с ананасом и кофе. Расставив тарелки на столике у окна, он приготовился спокойно поесть. Неожиданно за спиной у него мужской голос спросил:

— Это место занято?

— Нет, но ведь рядом полно свободных столов. — В голосе Мейсона прозвучало недовольство.

— Не будете возражать, если я сяду рядом с вами?

Мейсон с возмущением поднял глаза и наткнулся на взгляд лейтенанта Трэгга из отдела расследования убийств столичного полицейского управления.

— Ну и ну, — произнес адвокат, вставая и пожимая Трэггу руку после того, как тот поставил на стол поднос с едой. — Я и не знал, что вы обедаете здесь.

— Это в первый раз. Говорят, здесь очень вкусно кормят.

— Да, готовят чудесно и совсем по-домашнему. Как вам удалось найти это место?

— Modus operand!.

— Не понимаю.

— Не вы один, — заметил Трэгг, расставляя на столе чашку бульона, прессованный творог с ананасом и стакан пахты.

— Что за странный выбор? — рассмеялся Мейсон. — Съев все это, вы так и не поймете, в чем прелесть здешней кухни. Возьмите лучше фаршированный перец. Это просто чудо.

— К сожалению, — вздохнул Трэгг, — приходится есть то, что не слишком отражается на моей талии. Единственное удовольствие, которое я получаю от хорошей кухни, — это запах.

— Дело ваше, — пожал плечами Мейсон и, дождавшись, когда Трэгг устроился за столом, попросил: — Расскажите же мне об этом modus operand!.

— Не знаю, — начал Трэгг, — помните вы или нет ваше последнее исчезновение. Оно было вызвано тем, что вы старались избежать необходимости отвечать на вопросы. Когда же вы наконец объявились и стали досягаемы для общения, я, если помните, спросил, где же вы находились и какой смысл заключался в вашем исчезновении.

— Отлично помню. Тогда я ответил вам, что никуда не скрывался.

— Правильно, вы объяснили мне, что ездили поговорить со свидетелем и что когда вы уезжаете, то очень часто не возвращаетесь в контору, а отправляетесь поесть в очаровательный маленький кафетерий, знаменитый своей домашней кухней.

— Неужели я вам это говорил? — удивился Мейсон.

— Говорили, а я еще расспросил вас об этом кафетерии. После разговора с вами я вернулся к себе в кабинет, вытащил карточку, на которой значилось: «Перри Мейсон, адвокат», и на обратной ее стороне сделал пометку: «Когда Перри Мейсон прячется, вполне возможно, что он обедает в кафетерии „Фэмили Китчен“. К вашему сведению, мистер Мейсон, мы называем этот метод „modus operand!“ и пользуемся им как зацепкой. К несчастью, полиция не отличается ни острым умом, ни блеском в работе, поэтому она должна вырабатывать методы, которые помогают эффективности ее работы. Вы были бы очень удивлены, если бы знали, чего мы можем достичь с этим нашим modus operand!, то есть с методом скрупулезного собирания множества заметок. Он основан на том, что человек может иметь какие-то особые привычки, например в еде. Так, он может всегда употреблять с едой одно и то же вино или любить, чтобы в ореховый пломбир добавляли кленовый сироп. Все это маленькие детали, на которые блестящий, острый ум не обращает внимания, но которые тупоумная полиция должна брать на заметку и помнить. А теперь о вашем случае. Ваш ум блестящ до того, что вы почти приближаетесь к гениальности, но маленький старый modus operand! привел меня к вам именно в тот момент, когда мы вас искали и когда вы не хотели быть найденным.