Эрл Гарднер - Дело о девственнице-бродяжке

— Простите, я… — узнав Мейсона, она замолчала и от удивления осталась стоять с раскрытым ртом.

Мейсон шагнул через порог и сказал своим спутникам:

— Заходите.

Он уверенно направился в комнату. Все последовали за ним. Делла Стрит, как всегда стараясь быть незаметной, скользнула за стол на котором булькала электрическая кофеварка, села рядом с электрическим тостером и приготовила свой блокнот.

— Видимо, я должен познакомить вас, — начал Мейсон. — Это Пол Дрейк, частный детектив, глава «Детективного Агентства Дрейка». А это — Миртел Нортран, владелец части акций корпорации, которой принадлежит универмаг. Последний раз, когда я видел ее, она выдавала себя за мать Вероники Дейл. Я полагаю, что теперь миссис Нортран расскажет нам, что случилось в загородном доме мистера Фэррела в ту ночь, когда он был убит, и думаю, что так будет лучше для вас самой, миссис Нортран.

Сквозь плотный слой косметики на лице хозяйки дома проступила желтизна. Инстинктивно она попятилась от непрошеных гостей, будто надеясь, что произойдет чудо — раздвинутся стены и можно будет исчезнуть.

— Вы полагали, миссис Нортран, — продолжал Мейсон, — что я не найду вас. Но вы оставили после себя здоровенный шлейф. Будучи заведующей отделом кадров, вы дали работу Веронике Дейл по просьбе мистера Эдисона, потому-то вы и знали ее историю. Когда она заполняла учетный листок, то указала в нем свой возраст, имя матери и другие детали, которые помогли вам выступить в роли ее матери, когда вы пришли ко мне в контору. В то время вы были единственным человеком, который располагал этой информацией, пусть даже не всегда истинной. Кроме того, совершенно очевидно, что вы с Фэррелом сбивали группу пайщиков, у которых достаточно акций, чтобы диктовать свою волю на предстоящем собрании акционеров. Я в чем-нибудь ошибаюсь?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала она.

— Вы не можете отрицать, что вы заходили в мою контору и сказали, что желаете оплатить счет за расходы, связанные с делом Вероники Дейл, усмехнулся Мейсон. — Мои сотрудники могут вас опознать.

— Да, — согласилась она, — этого я отрицать не стану.

— Почему вы приходили ко мне?

— У меня… понимаете, у меня была идея, что я могу спасти мистера Эдисона от шантажа…

— А как вы узнали об этом шантаже?

— Случилось так, что я оказалась у дверей его кабинета и услышала обрывки разговора. Я поняла, что кто-то угрожает ему, прильнула к двери и начала подслушивать. Я помню, как этот гадкий тип назвал его толстяком…

— Этот разговор вы подслушали до конца?

Она кивнула.

— После этого вы пришли ко мне, представившись матерью Вероники Дейл, а я получил чек, который ничего не стоит, но который можно предъявить шантажисту?

— Я думала, что это может помочь.

— Что же, — сказал Мейсон, — тут вы долго отпираться не стали, хотя бы потому, что у меня есть свидетели, которые могут опознать вас. А что вы скажете о своей поездке в загородный дом мистера Фэррела?

— Мне абсолютно ничего не известно ни о каком загородном доме. Я туда никогда не ездила.

— Свидетели утверждают, что ездили.

— Они ошибаются.

— Свидетелями в данном случае являются оставленные вами и обнаруженные полицией отпечатки пальцев. Вряд ли они могут ошибаться.

— Мои отпечатки пальцев? — удивленно переспросила Миртел Нортран.

— Они самые. У вас ведь неважный опыт по части противозаконных дел, вот вы и забыли о них.

— Но… но откуда им известно, что они мои?

— Им это неизвестно. Мне известно. Но все, что им нужно сделать для этого, это взять ваши отпечатки пальцев и сравнить их с найденными в доме. После этого вы должны будете рассказать им, как вы очутились в доме и что именно там делали. Но лучше для вас, если вы сначала расскажете это мне.

— Да, от этого мне никуда не уйти, — сказала она после минутного раздумья.

Мейсон кивнул.

— Я даже рада, что вы уже все знаете. Я бы все равно не сумела скрыть этого.

— Мне хотелось бы услышать подробности, — сказал адвокат. — Особенно насчет стрельбы.

Она встала, подошла к платяному шкафу и вытащила тяжелое пальто. На пальто красовалась дыра, края которой обгорели.

— Говорите, — попросил Мейсон, — вам же легче будет.

— Поверьте мне, мистер Мейсон, это и в самом деле тяжкое бремя для меня. Я все время про себя молюсь. До четырех утра не могу заснуть. Поэтому так и с завтраком запоздала.

Адвокат снова кивнул.

— Ведь все так просто, — сказала миссис Нортран, — все так ясно, что просто чудо, что никто не обнаружил этого раньше. Я знаю, что мне никуда не деться от этого.