Эрл Гарднер - Дело о влюбленной тетушке

— В данном случае никакого разногласия не может быть, я только хочу вернуть свои деньги… У меня в Эль-Сентро имеется друг, который поможет…

— К сожалению, мисс Фраймэн, по неписанным юридическим законам ни один адвокат не возьмется сразу за два дела, которые могут хоть в чем-то пересекаться, — объяснил Мейсон. — При условии, что все рассказанное вами мне не будет конфиденциальным, и что вы не обидитесь на меня за отказ представлять вас, я, действительно, рад буду с вами поговорить, потому что вы располагаете необходимой мне информацией.

— Какой же, мистер Мейсон?

— Я бы хотел, получить подробное описание Монтроза Девитта.

— Этот мужчина — мерзавец и вымогатель…

— Ну, в этом-то я давно уже разобрался, — сказал адвокат. Но сейчас я спрашиваю не о его характере, а о его происхождении, роде занятий и так далее.

— К сожалению, почти ничего не могу вам сказать. Я надеюсь, что вы сумеете упрятать его за решетку. Собственно говоря, ради этого я и приехала к вам. Мне бы хотелось…

— Его нельзя посадить в тюрьму.

— Нельзя?! — на лице ее появилось страшное разочарование. — Теперь, когда вы его нашли…

Мейсон покачал головой.

— Он мертв.

— Что?!

— Он мертв. Умер прошлой ночью в Калексико.

— Как?.. Почему?.. Как это могло случиться?

— Он просто умер от разрыва сердца, — объяснил Мейсон.

Она хотела что-то сказать, но удержалась, и Мейсон вопросительно поднял брови.

— Очень сожалею, мистер Мейсон, я взяла за правило не говорить о покойных плохо… Я не знала.

— Надеюсь, это не помешает вам сообщить мне некоторые сведения, которые дали бы мне ключ к его прошлому.

— К сожалению, ничем не могу быть вам полезной, мистер Мейсон. Этот человек и вправду был какой-то загадочной личностью. Я ничего не знаю ни о его родных, ни о его занятиях… А потом он вдруг бесследно исчез.

— Он взял у вас деньги?

— Все, что у меня было.

— И сколько?

— Гораздо больше, чем я говорила. В то время я получила небольшое наследство, и он уехал со всеми деньгами.

— Вы обращались в полицию?

— Нет, мистер Мейсон. Не обращалась, и на то были причины. Полагаю, что для вас нет ничего нового в подобном положении, но я-то была настоящим младенцем в этом деле. Он мне внушал, что нам необходимо соединить наши сбережения, что он еще собирается одолжить денег у своих друзей. Ему якобы подвернулась великолепная, единственная в своем роде возможность заработать миллион долларов и требуется сравнительно небольшое капиталовложение.

— Он говорил убедительно? — спросил Мейсон.

— Не знаю, но меня он легко убедил.

— Одними разговорами?

— Как бы вам это объяснить? У него был очень умелый подход. Он знал, как польстить женщине, заставить ее чувствовать себя важной и значительной. И я клюнула.

— Как вы с ним познакомились?

— По переписке. Я написала протестующее письмо в газету и его опубликовали. Мой адрес, конечно, там не был указан, но Девитт сумел его разыскать. Это было не так уж трудно узнать через редакцию. Он написал мне, какая я умная, принципиальная, как хорошо излагаю свои мысли, как они много дали ему, что он уже отчаялся встретиться со столь умным, рассудительным и тому подобное, человеком… Повторяю, я клюнула на это. Его адрес был написан на конверте, я в ответ написала короткую записочку, в которой поблагодарила его. После этого он мне еще что-то написал, прислал какую-то газетную вырезку, которая, по его мнению, должна была меня заинтересовать, и вскоре уже была назначена наша первая встреча. Мы вместе пообедали, потом… Ну, вы сами понимаете, мистер Мейсон.

— Что же он все-таки рассказывал вам о себе? — настаивал Мейсон. — Чем он, по его словам, занимался?

— Да ничем. Он тогда только что возвратился из Мексики, где выполнял особое задание, о котором ему не велено было распространяться, но там у него было много приключений.

— И сколько времени, по его словам, он находился в Мексике?

— Вроде бы больше года, но теперь-то я понимаю, что это было вранье. Он же не умел говорить по-испански!

— Не умел?

— Сомневаюсь, чтобы он знал больше десятка испанских слов. Он очень увлекательно рассказывал про свои приключения и как-то я его познакомила с приятелем, который хорошо говорил по-испански. Я упомянула, что Монтроз больше года прожил в Мексике. Этот человек, естественно, заговорил по-испански.

— Ну, и что же произошло?

— Монтроз его остановил, сказав, что даже не пытался изучать испанский, так как считал, что ему это ни к чему. Куда спокойнее разговаривать с переводчиком.