Николас Блейк - Голова Путешественника

Первая: Роберт все-таки был замешан в убийстве, с юридической точки зрения он был сообщником, поскольку знал о совершившемся преступлении, но не сообщил о нем.

Вторая: поскольку это было так и он, вероятнее всего, все равно не избежал бы виселицы, он решил попробовать снять обвинение с жены. Больше того, к такому решению его привело именно то, что он ее не любил, отчего у него, человека доброго и мягкого, рождалось чувство вины и раскаяния. В сущности, его «признание» было жестом искупления.

Тем не менее оно утвердило меня в мысли, что Роберт был замешан в убийстве – особенно одна фраза, где он говорит, что захватил с собой плетеную сумку, так как его тошнило при мысли, что придется тащить голову за волосы. Для меня в этой фразе есть отзвук чистой правды. Сомневаюсь, что самое изощренное воображение могло бы изобрести такое необычное, такое простое и такое жизненное объяснение.

Конечно, возможно, что Джанет отделалась от тела и головы в одиночку, а потом покаялась Роберту, который впоследствии использовал рассказанные ею подробности в своем так называемом «признании». Но здесь мы снова упираемся в исключительно трудную проблему: вряд ли один человек мог справиться с телом и оттащить его на большое расстояние. Джанет – женщина горячая, темпераментная и далеко не бесчувственная. Хватило бы у нее сил одной, без посторонней помощи, пройти через все ужасы, которые ожидали ее после совершения убийства? Сильно в этом сомневаюсь.

Под воздействием свойственного его натуре экзальтированного альтруизма Роберт вполне мог помочь ей. Помимо этого, на сговор между ними указывает то обстоятельство, что на разных этапах следствия их показания неизменно совпадали до мелочей.

Восстановленная мною картина происшедшего выглядит следующим образом:

Джанет отводит Освальда в маслодельню, убивает его, снимает с себя залитый кровью макинтош и оставляет его вместе с бритвой в маслодельне, а дверь запирает. Преступление не было предумышленным; Джанет, у которой просто сдали нервы, действовала в полубессознательном состоянии. Она спешит в дом за Робертом.

Когда муж возвращается с прогулки, она рассказывает ему все – возможно, обвиняя в случившемся его, потому что это он пригласил Освальда. Роберт обещает помочь ей скрыть следы преступления. После этого все происходит как в его признании, с той только разницей, что делал он все это не один, а вместе с Джанет. Голову отрезали очень грубо, потому что пришлось делать это при тусклом свете «летучей мыши». Могу представить себе, что Роберт, наверное, взял на себя самые страшные операции, но тело к реке тащили они вместе, и пока они этим занимались, Финни стащил голову.

Здесь уместно вспомнить фразу из письма Роберта насчет «второго «я», имея в виду отношения Роберта с Джанет; в ней был своеобразный мрачный юмор, разумеется, не предназначенный автором для посторонних: «с помощью моего второго «я», которое придало мне сверхъестественную силу, я поднял труп» и т, д.

Дальнейшее поведение Лайонела – еще одно доказательство несомненного соучастия Роберта в преступлении. Нужно вспомнить слова, сказанные им на лужайке в первый день моего пребывания в Плаш-Мидоу, особенно относительно того, что он «должен присмотреть за Ванессой во время всех этих неприятностей», а также то, как он пытался что-нибудь выпытать у меня. И снова задаешься вопросом: если он не видел в ту ночь, что Роберт вел себя как-то странно, если не сказать подозрительно, зачем было затевать всю эту катавасию и отвлекать подозрения на себя? Во всяком случае, ради своей мачехи он этого не сделал бы. И вряд ли он стал бы делать это только для того, чтобы дать отцу время закончить поэму, ибо если у Лайонела не было оснований предполагать, что отец замешан в преступлении, то в равной степени у него не было оснований опасаться и того, что раскрытие преступления может сказаться на работе отца над стихами.

Вернемся к виновности Джанет. К моему вящему удовлетворению, она была полностью доказана вчера вечером на кладбище. Об этом же говорили ее попытки помешать мне остановить Ситона; она притворялась, что делает это ради Роберта, уговаривая меня не мешать ему покончить с собой и избежать тем самым мучительного судебного разбирательства. На самом же деле она хотела одного: сделать все, чтобы он умер до того, как у него потребуют объяснений по поводу его письма.

Но она выдала себя и еще раньше, в процессе расследования, причем не один раз.