Эрл Гарднер - Дело изъеденной молью норки

— Я? Немедленно связался бы со своим адвокатом.

— Немедленно не получалось. Я уже и так долго находился в той будке. Мне не хотелось, чтобы кто-то выяснил, откуда я звоню. Я ей говорю: «Оставайтесь у аппарата. Я перезвоню». Какое-то время тому назад меня пыталась шантажировать одна официантка. Я тогда нанимал ловкого сыщика. Он все записал на пленку. Официантка сразу же забыла о шантаже. Так что на этот раз я говорю себе: «Я буду действовать по-умному. Я запишу все на пленку. Я найму мистера Мейсона».

Адвокат нахмурился.

— А если бы эту ловушку устраивала полиция, что тогда? — спросил Мейсон.

— И что? Мне пришлось рискнуть. Меня разыскивают. В ресторан возвращаться нельзя. Ресторан — дело моей жизни. Если я не вернусь, я его потеряю. Требуется что-то предпринимать. Вы еще одного не знаете. У Дикси феноменальная память. Ей стоит один раз увидеть какие-то цифры, номер — и все остается у нее в голове. Ей не нужна записная книжка. Я раз показываю ей номер. Она его запоминает. Умная девушка, а с цифрами просто волшебница.

— Я слушаю.

— Когда она бросилась из ресторана через заднюю дверь, спасаясь от Файетта, она увидела приближающуюся машину, движущуюся прямо на нее. Дикси взглянула на машину и заметила номер спереди. В автомобиле сидел мужчина с револьвером. Она понеслась дальше, когда мужчина выстрелил, но номер запомнила.

— Продолжайте.

— Так что я нанимаю детектива, чтобы отправлялся в гостиницу «Кеймонт». Он оценивает ситуацию. Устанавливает аппаратуру, протягивает провода. Он говорит, что останется на месте, чтобы слышать происходящее. Все готово. Я жду до полуночи, затем звоню Милдред. Я ей заявляю: «Хорошо, приходите. Семьсот двадцать первый номер».

— Значит, место встречи предложила Милдред?

— Да.

— А у вас не возникло подозрений, когда она назвала именно гостиницу «Кеймонт»?

— Конечно, возникли, но что мне оставалось? Вначале я попытался возразить: «Не „Кеймонт“. Куда-нибудь в другое место». Но она настаивала: «Только туда. Меня ищут. Файетт меня убьет. Если он пронюхает, что я его продала, он и вас, и меня прикончит. Я сейчас нахожусь в гостинице „Кеймонт“. Я не смею выходить на улицу. Снимите здесь номер. Сообщите мне, какой. Я сама приду к вам. Я передам доказательства». Я снимаю восемьсот пятнадцатый. Для Дикси. Я регистрирую ее как миссис Мадисон Керби. Плачу наличными.

— Теперь у меня перед глазами, наконец-то, вырисовывается картина, — заметил Мейсон. — Но почему… Ладно, рассказывайте дальше.

— Я звоню вам. Уговариваю приехать. Звукозаписывающая аппаратура подсоединена. Я договариваюсь с Милдред.

— У вас был с собой револьвер? — спросил Мейсон.

— Конечно. А что тут такого?

— Не отвлекайтесь. Продолжайте.

— Я хотел, чтобы вы присутствовали при всем разговоре. Если это полиция, вы бы с ними разобрались. Если свидетельница и у нее в самом деле есть доказательства, вы смогли бы привести дело к логическому завершению.

— И что произошло?

— Я забеспокоился. Я вообще постоянно волновался. Чем старше я становлюсь, тем больше у меня поводов для беспокойства. То об одном думаю, то о другом. Слишком много налогов. Слишком много обязанностей. Проблемы с персоналом. Дорого стоит содержать ресторан. Беспокойства, беспокойства, беспокойства. Постоянное беспокойство.

— Продолжайте.

— Тут я забеспокоился, что вы снова заснули. Это оказалось бы очень некстати. Мы находились в гостинице. Я сказал Дикси, чтобы она позвонила по тому номеру, где мы вас застали, чтобы проверить не заснули ли вы снова.

— Вы дали Дикси номер?

— Конечно. Да и давать не требовалось, я уже упоминал, что она практически сразу же запоминает любые цифры. А она постоянно находилась со мной.

— Понятно.

— Дикси поднимает трубку, слышится голос ночного портье. Дикси уже готова назвать ваш номер, как открывается дверь. Заходят двое мужчин и женщина, и я тут же понимаю, что нам конец. Я тянусь к револьверу. Дикси — умная. Она говорит в трубку: «Вызывайте полицию». Это ночному портье.

— А дальше?

— Они закрывают рот Дикси рукой.

— Что произошло с вашим револьвером?

— Моим револьвером! — с сарказмом в голосе усмехнулся Албург. — Он лежал на кровати. А у двоих мужчин револьверы в руках. Револьвер на кровати — это ничто против двух в руках.

— Почему вы не дали никакого сигнала детективу, слушавшему в другом номере? — спросил Мейсон.

— Потому что они оказались слишком умны. Они также, как и я знали, что включена звукозаписывающая аппаратура. Как только я открываю рот, один из мужчин прикладывает палец к губам и тыкает револьвером мне в бок. Затем я все равно пытаюсь что-то произнести и получаю удар по голове. У меня темнеет в глазах от боли. Ноги подгибаются и отказываются слушаться. Вот и все.