Эрл Гарднер - Дело игральных костей

— Иногда суды забывают о том, что являются и гарантами справедливости. Суд нужен не для того, чтобы расставлять кругом красные флажки, а чтобы восстанавливать справедливость. Я признаю, что мой перекрестный допрос был в чем-то необычен. Но в чем нарушение закона? Я попросил встать Гертруду Лэйд, она встала. Я спросил у Серла, не сидела ли девушка за соседним с ним столиком. Если бы до этого он говорил правду, то ответил бы, что «нет». Но ведь она не могла сидеть за соседним столиком, поскольку его самого в ресторане не было!.. И на этом бы все закончилось.

— Но вы заставили ее поклясться, что она там была! — запротестовал Киттеринг.

— Ничего подобного! — насмешливо посмотрел на него Мейсон. — Во-первых, Гертруда Лэйд не находилась под присягой, во-вторых, она сказала лишь: «Это тот» и, несомненно, это правда: он никогда не утверждал, что он кто-то другой. Я могу показать на судью Кнокса и сказать: «Это тот» или «это он», — с точки зрения грамматики здесь все правильно.

— Я с вами не согласен, — возразил Киттеринг.

— Это ваше право, — вздохнул адвокат. — Давайте проведем по этому поводу дебаты. Вы утверждаете, что он — это не он. А я скажу, что он — это он. Как вы можете обосновать свою точку зрения?

— Я имел в виду не это, — сопротивлялся изо всех сил Киттеринг.

— Тем не менее вы выразились именно так, — возразил Мейсон.

— Ладно, вы прекрасно понимаете, что я имел в виду.

— Мне наплевать на то, что вы имели в виду! Я говорю о том, как вы квалифицировали высказывание Гертруды Лэйд. А она сказала: «Это тот».

— Да, но вы понимаете, что подразумевалось под ее словами.

Мейсон вздохнул:

— Она сказала, что это был этот. Я тоже считаю, что это был этот. Черт возьми, это — он! Я могу в любом суде доказать, что это — он. Серл — это Серл. И она сказала только: «Это тот».

Лицо судьи Кнокса несколько смягчилось, и в его глазах засветилась усмешка.

Мейсон принялся закреплять достигнутое преимущество:

— Я могу кого угодно из сидящих в зале суда попросить подняться и, указав на стоящего, задать свидетелю этот вопрос. Попробуйте назвать закон, который это запрещает.

Судья Кнокс задумчиво посмотрел на Мейсона и наконец произнес:

— Да, Мейсон. Вне всякого сомнения, вы мыслите весьма нетрадиционно. Однако следует признать, что ваши слова справедливы. Не знаю, право, как я должен в данном случае поступить…

— Если бы мы вели дознание по этому делу обычными методами, Олден Лидс был бы уличен по отпечаткам пальцев, и его бы наверняка признали виновным.

— Он не имел права об этом врать, — пробурчал Киттеринг.

— А он и не врал, — напомнил Мейсон. — Он просто молчал.

— Но он должен был сказать нам!

— Это другое дело, — ответил адвокат. — Однако, по существующим законам, он не обязан делать этого. Если у вас есть возражения, то вам придется изменить закон.

— Обнаружив тело, он должен был сразу же заявить об этом властям.

— А почему вы решили, что он обнаружил тело? — поинтересовался адвокат.

— Вы так сказали.

— Мало ли что я говорил, я не был под присягой, — лукаво улыбнулся Мейсон.

— Но вы являетесь его адвокатом!

— Да, это так. Но нельзя же обвинять человека в преступлении на основании того, что говорит его адвокат. Дело в том, что Лидс никогда не говорил мне о том, что обнаружил труп, а я никогда не задавал ему этого вопроса в такой форме. Я только сообщил, что, по моему мнению, все происходило именно так, стараясь этим помочь суду принять решение.

Выражение липа судьи Кнокса смягчилось.

— Может быть, вам будет небезынтересно узнать, — обратился он к Киттерингу, — что в коридоре задержали Серла. Я не хочу давать советов по поводу того, как вам лучше вести свои дела, но на месте помощника окружного прокурора я бы ковал железо, пока горячо, и попытался бы получить от него признание.

— Я это сделаю! — сурово пообещал Киттеринг, ворчливо добавив: — Но все равно я протестую против этой чертовой тактики.

Судья Кнокс опять нахмурился.

— Ваша тактика вряд ли лучше моей, — напомнил Мейсон. — Вы подключились к телефонной линии и прослушивали частные разговоры…

— Сейчас речь не об этом, — поспешно перебил его Киттеринг. — Речь идет о том, что вы пытались разыграть…

— Все, что я делал, было абсолютно легально! — отрезал Мейсон. — А вот подключаться к моей телефонной линии — это противозаконно. Однако вы закрывали на это глаза, потому что хотели от меня получить кое-какую информацию. Вы жаждали узнать, каким образом я добываю свидетельства. Вы бы и не узнали, что убитый был Биллом Хогарти, если бы не прослушивали мой телефон. А вот если бы ваши телефонные разговоры прослушивал я или нанял бы для этого детективное агентство, вы бы сразу меня арестовали и лишили права адвокатской практики.