Эрл Гарднер: Дело сумасбродной красотки

Я заявляю это, чтобы прояснить протокол. Мы возобновляем дело против Джаспера Данливи за преступления, которые он за собой признал, а также возбудим против него дело по обвинению в двойном убийстве:

Марвина Биллингса и Флосси Хендон…

И собрав все свое сильно потрепанное достоинство, Гамильтон Бюргер повернулся и гордой поступью вышел из зала суда, оставив младшим своим коллегам малоприятную перспективу переваливать через заключительные стадии слушания дела.

— Присяжным рекомендуется, — звонка сказал судья, — в данном деле народа штата Калифорния против Минервы Минден вынести решение о ее невиновности…

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в кабинете адвоката.

— Когда вы поняли, что не было никаких двух женщин? — допытывалась Делла Стрит.

— Когда Минерва Минден обнажила живот, на котором не было никакого шрама, — ответил Мейсон, уютно устраиваясь в кресле.

— Я что-то не понимаю… — сказала Делла Стрит, быстро взглянув на Пола Дрейка.

— Когда я спросил Минерву, нет ли у нее шрама от операции аппендицита, она сразу же показала ту именно точку, где у Дорри был такой шрам. Вопрос возник стихийно, застал ее врасплох, вряд ли она читала специальную медицинскую литературу о месторасположении такого шрама, и откуда же, спрашивается, эта мгновенная реакция: совершенно безошибочно навскидку демонстрировать нужное место? Другое дело, если вы уже прошли через операцию, — вы знаете, где именно это все располагается. В противном случае вы ничего не знаете, если только вы не врач, не медсестра и не усердный читатель медицинской газеты.

— Теперь понимаю, — кивнула Делла Стрит, — но что за шрам, который она показывала, впервые придя к нам?

— Окрашенная прозрачная ленточка и коллодиевый клей, — ответил Мейсон. — Помнишь ее застенчивость?

Она забралась в угол, подальше от света, на миг обнажилась, потом застеснялась, принялась поспешно одеваться… Она же никому из нас не дала по-настоящему рассмотреть. Окрашенная ленточка и коллодиевый клей на расстоянии могут выглядеть почти как безупречный хирургический шрам.

— Но почему же, черт возьми, ты раньше не поставил суд в известность о том, что узнал? — спросил Дрейк.

— Потому что, если бы я это сделал, — сказал Мейсон, — Минерву Минден обвинили бы в убийстве Марвина Биллингса. Там Джаспер Данливи только и ждал повода заявить, что независимо от его лжесвидетельства Минерва Минден и в самом деле убила Марвина Биллингса. Вспомните, что и Флосси Хендон убита из револьвера Минервы… Мне пришлось умело тасовать факты именно так, чтобы финал прошел в столь драматической манере, что Джасперу все время приходилось отступать.

— Но теперь окружной прокурор возбудит иск против Минервы по обвинению в наезде и бегстве с места происшествия, — сказал Дрейк, — так что я не уверен, что ты выиграл это дело.

— Он не будет возбуждать иска против нее, — сказал Мейсон.

— Почему ты считаешь, что не будет?

— Потому что, — сказал Мейсон с ухмылкой, — она вот-вот добровольно предстанет перед тем судьей, который дал ей испытательный срок за прежние шалости с правилами дорожного движения. И она осознает свою вину и получит по заслугам.

— Так она еще что-то получит? — протянула Делла. — Я думала, она уже достаточно наказана суровым испытанием, через которое прошла.

— Там нечто такое, — сказал Мейсон, — о чем нам нет ни малейшей нужды беспокоиться. Это уж дело того судьи. Он может продлить испытательный срок по обвинению, а может аннулировать испытательный срок и отправить ее в тюрьму… А мое личное предположение таково: судья решит, что суровые испытания этой последней ее проделки привели к перерождению сумасбродной наследницы Монтроуза в раскаивающуюся смиренную молодую девушку, которая теперь осознает, что не может сталкивать величие закона со своим пылким характером, своим богатством и своими стройными ножками в нейлоне…

— Вы хотите сказать, что он даст ей испытательный срок? — спросила Делла Стрит.

— Думаю, это вполне возможно, — сказал Мейсон. — Он, разумеется, аннулирует ее водительские права на длительный срок и распорядится, чтобы она выплатила щедрую компенсацию жертве наезда. Не забывайте, что в некоторых грехах она пыталась мне сознаться, но я не дал ей вымолвить ни слова. Мне пришлось так поступить.

— А почему? — спросил Дрейк.

— Потому что я официальное должностное лицо в суде, — сказал Мейсон. — Я не хотел, чтобы она сознавалась в наезде и бегстве с места происшествия, пока не обеспечу ее освобождения от обвинения в убийстве. Я не хотел слышать из ее уст никаких бесповоротных признаний, пока обвинение в убийстве не будет снято.