Стивен Кинг - Детки в клетке (сборник)

Время снова как будто растянулось. Я лежал в кабине и боялся выглянуть наружу. Я ждал, что сейчас уже услышу гул мотора, а он все не появлялся, и не появлялся, и не появлялся.

Они свернули. В последний момент он все равно почуял тебя… или что-то выглядело не так, не понравилось ему или кому-то из его горилл… и они свернули.

Я лежал на сиденье. Боль в спине пульсировала долгими, медленными волнами. Я лежал, крепко зажмурив глаза, как будто это могло обострить слух.

Что это? Мотор?

Нет, только ветер, окрепший достаточно, чтобы метнуть очередную порцию песка в закрытую дверь фургончика.

Нет, не едут. Свернули в объезд. Или назад повернули.

Только ветер.

Свернули или наз…

Нет, не только ветер. Звук мотора. Он становился все громче и громче, и через несколько секунд автомобиль — один-единственный — пролетел мимо.

Я сел и вцепился в руль — просто мне надо было во что-то вцепиться, — и уставился на дорогу, прикусив язык и выпучив глаза.

Серый «кадиллак» проплыл вниз по склону к длинной равнине, на скорости около пятидесяти миль — или чуть больше. Он так и не нажал на тормоз. Даже в самом конце. Ни тени сомнения. Они так ничего и не увидели.

Вот как это выглядело со стороны: внезапно «кадиллак» как будто поехал внутрь дороги, а не по ней. Эта иллюзия была настолько настойчивой и реальной, что в какой-то момент у меня самого закружилась голова, несмотря на то, что я же ее и создал. «Кадиллак» Долана погрузился в шоссе № 71 сначала по диски колес, потом шоссе дошло до дверей. Меня посетила совсем уже дикая мысль: если бы «Дженерал моторс» делала шикарные подводные лодки, то именно так выглядело бы их погружение.

Я слышал тонкий хруст деревянных распорок, ломающихся под тяжестью машины. Я слышал треск рвущегося холста.

Длилось все это секунды три, не больше, но эти секунды я буду помнить всю жизнь.

От «кадиллака» осталась лишь крыша и верхние два-три дюйма тонированного стекла, а потом раздался сильный глухой удар. За ним последовали звон стекла и скрежет металла. В воздухе расцвел большой клуб пыли, тут же унесенный порывом ветра.

Я едва не сорвался, чтобы бежать туда — прямо сейчас, бросив все. Но сначала надо было вернуть знаки на место. Мне не хотелось, чтобы нас беспокоили.

Я вылез из кабины, обошел фургончик и вытащил из кузова колесо. Поставив его на место, я затянул болты руками — пока что этого достаточно. Сейчас мне надо только доехать до развилки у шоссе № 71.

Сняв машину с домкрата, я подбежал к кабине и остановился, прислушавшись.

Выл ветер.

Из длинной прямоугольной ямы в дороге доносились чьи-то крики… или вопли.

Улыбаясь, я сел за руль.

Я вернулся к развилке. Руки не слушались — машину швыряло из стороны в сторону. Остановившись, я выкинул из кузова дорожные конусы и принялся расставлять их на место. Я все время прислушивался, не едет ли кто, но ветер так разошелся, что это было бесполезно. Когда я услышу приближающуюся машину, она меня уже переедет.

Затем я бросился к кювету, споткнулся, шлепнулся на пятую точку и съехал вниз. Сдернув холст, прикрывавший знак объезда, я вытащил его наверх и установил на место. Прикрутить стрелку обратно я даже и не пытался, просто захлопнул дверцу и влез в кабину.

Я заехал обратно за возвышение, так чтобы меня не было видно с дороги, остановился и затянул болты на колесе. На этот раз я закрепил их уже ключом, время было. Крики, доносившие из ямы, превратились в истерические вопли. Я их различал даже сквозь завывание ветра.

Я неторопливо крепил колесо. Я не боялся, что кто-то вылезет из машины и набросится на меня или убежит в пустыню — это было невозможно. Ловушка сработала превосходно. «Кадиллак» ровно стоял на колесах в дальнем конце ямы, с просветом менее четырех дюймов с каждой стороны. Те трое внутри смогут разве что приоткрыть двери, но не смогут высунуть наружу даже ногу. Они не смогут открыть окна, потому что у них стоят электрические стеклоподъемники, а от батареи осталось, самое большее, месиво из пластмассы, металла и кислоты, затерянное где-то в ошметках двигателя.

Водитель и вооруженный охранник на переднем сиденье могли вообще разбиться, но меня это не беспокоило. Я знал, что кое-кто все еще жив: Долан всегда ездил на заднем сиденье и пристегивался, как и подобает добропорядочным гражданам.

Тщательно затянув болты, я подъехал к широкому концу ловушки и вылез наружу.

Большинство распорок было вырвано с корнем, от некоторых остались только расщепленные кончики, торчащие из асфальта. Холщовая «дорога» валялась на дне ямы, скомканная, смятая и разодранная. Она была похожа на сброшенную змеиную кожу.