Роман Добрый - Иван Путилин и Клуб червонных валетов (сборник)

– Серьезное дело? – озабоченно спросил помощник.

– Да. Пошлите Васильева за моим портным, пусть почтенный Яцикович явится немедленно.

Приблизительно через час явился Яцикович, славный еврей– портной, которого очень любил Путилин.

– Работа есть, Яцикович, но только – экстренная!

– Ох, ваше превосходительство, вы вечно торопитесь и торопите бедного Яциковича! – с шутливым ужасом поднял вверх руки симпатичный старик.

– Некогда спать, голубчик. Слушай: надо к завтрашнему утру приготовить две формы.

– К утру?! Когда же работать?!

– Всю ночь. Напролет. Могу успокоить тебя только вот чем: формы можешь шить, как на покойников.

При слове «покойники» старик еврей даже побледнел.

– Ой, какие покойники?!

– Покойников двое: я и доктор.

Яциковича отшатнуло.

– Шутить изволите… ой, только зачем такие нехорошие шутки?..

Путилин рассмеялся.

– Успокойся, успокойся, мой славный Яцикович! Конечно, я шучу, а дело вот в чем: я сказал, что формы ты можешь шить, как на покойников, в том смысле, что не старайся шить тщательно, а просто хоть намечи, знаешь, на живую нитку.

– Какие же эти формы, ваше превосходительство?

– Одна – вот по этому рисунку. Форма, как ты видишь, почтальона. Это для меня. Другая – ямщика. Эта – для доктора. Понял?

– Это очень ясно. Успею ли только…

– Успеешь. Засади всех за работу. Ты и шапки заготовь, словом – приготовь все к завтрему, к часу дня. На деньги…

Я был поражен донельзя: «Что это значит? Для чего мой гениальный друг делает подобный заказ?»

Несмотря на то что мне, казалось бы, пора было перестать удивляться путилинским трюкам, я и на этот раз с искренним изумлением и восторгом глядел на него.

«Очевидно, – проносилось у меня в голове, – он что-то уже наметил. Но как, каким чудесным, непостижимым образом он ухитряется столь быстро, с лета, намечать свои знаменитые диспозиции? Ведь никаких данных, следов. Он сам сказал, что ему здесь, в Петербурге, темно, что осветить и раскрыть злодеяния он может только на месте».

Старик-портной ушел.

– Васильев, тащите два короба! – приказал он агенту. – Знаете, те, два, легкие.

– Знаю, ваше превосходительство! – ответил агент.

– Теперь слушайте, Васильев, вот что надо сделать: берите эти деньги и немедленно отправляйтесь закупать товар.

– Какой товар, ваше превосходительство?

– Всякий, голубчик, всякий, а чтобы для вас стало совсем ясным, добавлю, что товар коробейный. Понял?

– То, чем торгуют коробейники?

– Ну да! Возьмите красного товару, разных ситцев и тому подобной прелести, затем захватите галантерейного. Словом, предоставляю вам право по вашему выбору и вкусу набить мне подобным добром эти два короба.

Осчастливленный столь лестным вниманием своего знаменитого начальника, юный агент с сияющим лицом помчался исполнять поручение Путилина.

Путилин посмотрел на меня и расхохотался.

– Помилуй Бог, доктор, какое у тебя глупое лицо! – воскликнул он.

– Благодарю покорно, Иван Дмитриевич, – ответил я. – Скажи, пожалуйста, для чего это тебе понадобились короба с товаром?

– Мы будем торговать.

– Час от часу не легче! Его превосходительство и доктор медицины в роли коробейников!..

– До завтра, доктор. Я заеду за тобой. Приготовься к путешествию.

На другой день мы выехали в четыре часа дня на пароходе «Свирь».

Признаюсь, я чувствовал себя великолепно. Предстоящее путешествие по воде – при прекрасной летней погоде – рисовало мне заманчивые картины.

Путилин был в своем обычном ровном расположении духа, зато губернатор Григорьев волновался весьма заметно.

– Что с вами, Григорий Григорьевич? – спросил Путилин губернатора, заметив это волнение.

– Боюсь за исход дела и, главное, за вас, Иван Дмитриевич.

– За меня? – улыбнулся мой славный друг.

– Вы не знаете, Иван Дмитриевич, какие у нас в губернии водятся отчаянные головорезы! У нас ведь что ни говорите, немало «гиблых» мест.

– Ничего, Григорий Григорьевич, ничего, за меня особенно не тревожьтесь: если я не знаю ваших головорезов, зато и они не знают еще путилинских мертвых хваток. Шансы, значит, у нас одинаковые.

– Но на их стороне преимущество силы. Вы и ваш доктор – этого мало против шайки головорезов.

– Зато на моей стороне, повторяю, преимущество ловкости и находчивости. О, уверяю вас, что это посильнее самых острых топоров и ножей кровожадных злодеев!