Рекс Стаут - Слишком много поваров

– Достаточно, Сол. Остальные его передвижения мы знаем. Как вы сказали? Вы приехали сюда в том же автомобиле, что нанимал Лигетт?

– Да, сэр.

– Хорошо. И вы показывали фотографию Лигетта всем этим людям – стюардессам, хозяину гаража, таксисту…

– Да, сэр.

– Он был белым, когда уезжал из гаража?

– Несомненно.

– Он намазал свою физиономию по дороге. Это не так трудно, как можно себе представить – мы пробовали это в моей комнате сегодня днем. Отмываться гораздо труднее. Кстати, остатки черноты не были замечены хозяином гаража или водителем такси?

– Нет, сэр. Я спрашивал об этом.

– Естественно. Вряд ли они осматривали его уши. Вы не упомянули о багаже.

– У него был среднего размера саквояж темной кожи с блестящими застежками.

– На всех путях следования?

– Да, сэр. Он вез его туда и обратно.

– Хорошо. Я полагаю, этого достаточно. Возьмите там стул и присаживайтесь.

Вульф осмотрелся кругом и с огорчением мог констатировать, что его слушали с гораздо большим вниманием сейчас, чем во время его тщательно разработанной застольной речи. Стояла такая тишина, что раздайся сейчас жужжание мухи, она произвела бы эффект пролетающего мамонта. Он сказал:

– Теперь вы понимаете, почему я сказал, что такая деталь, как упоминание Лигетта о дегустации соусов, в дальнейшем и не имела такой важности. Это просто была первоначальная зацепка. Совершенно очевидно, что он спланировал все это преступление весьма легкомысленно, но это исходило из его твердой, хотя и ошибочной уверенности, что его никто не сможет заподозрить, поскольку в день убийства он находился в Нью-Йорке. Таким образом, я считаю, что с мистером Лигеттом мы покончили. Теперь дело за мистером Толманом – ему мы даем право арестовать убийцу, оформить все доказательства и уличить его. Имеете ли вы что-либо сказать, мистер Лигетт?

– Я ничего не буду говорить, – голос Лигетта был почти так же спокоен, как обычно. – Исключая то, что, если Толман проглотит все это, что вы тут наговорили, он будет впоследствии чертовски жалеть об этом… – Лигетт вскинул голову. – Я знаю все, Вульф. Единственное, что хотелось бы мне знать, – почему вам понадобилось втягивать меня в это дело. Но я узнаю это впоследствии, когда разделаюсь с вами тоже.

Вульф иронически взглянул на него и склонил голову на сторону.

– Я понимаю, что сейчас у вас нет другого выхода. Конечно. Но я уже разделался с вами. Могу еще повторить, что вашей величайшей ошибкой было стрелять в меня в тот момент, когда я хотел остаться простым наблюдателем. Мистер Толман, в вашем штате есть женщины в числе присяжных?

– Нет. Только мужчины.

– Ясно. – Вульф взглянул на миссис Ланцио. – Можете считать, что вам немного повезло. Все-таки есть шанс воздействовать своими чарами на двенадцать мужчин. – Он опять повернулся к Толману. Вы подготовили постановление о задержании Лигетта по обвинению в убийстве Ланцио?

Голос Толмана прозвучал особенно громко:

– Да.

– Очень хорошо, сэр. Здесь можно не колебаться, как в случае с мистером Берином.

Толман поднялся, сделал несколько шагов и положил руку на плечо Лигетта.

– Я арестовываю вас, Раймонд Лигетт. Завтра утром вы получите копию официального постановления.

Он повернулся и коротко сказал Моултону:

– Там ждет шериф. Пригласите его сюда.

Лигетт повернул голову и взглянул в глаза Толману:

– Это погубит вашу карьеру, молодой человек.

Вульф резким жестом остановил его и обратился к Толману:

– Разрешите шерифу еще подождать немного. Надеюсь, вы не возражаете? Мне кое-что не нравится. – Он опять повернулся к миссис Ланцио.

– Мы ведь еще не закончили с вами, мадам. Все, что касается Лигетта, ясно, как вы сами видите. – Он указал рукой на Толмана, держащего за плечо Лигетта. – Теперь с вами. Можете ли вы что-нибудь сказать?

Роковая женщина выглядела подавленной. Ее плечи опустились. Она сказала тихим голосом, в котором все еще проскальзывали грудные нотки:

– Я не… только… что я могу сказать, если все это ложь. Ложь!

– Вы имеете в виду все, что я сказал о Лигетте? И то, что сказал Сол Пэнзер? Я могу разочаровать вас, мадам: все это правда и все это может быть доказано. Вы сказали: ложь. Что именно?

– Это все ложь… относительно меня.

– А относительно Лигетта?

– Я… я не знаю.

– Конечно. Но вернемся к вам. Это вы включили радио, не так ли?

– Да.

– И удерживали во время танца Вукчича в то время, как ваш муж был убит? И в среду после обеда вы около часа отсутствовали?