Дональд Томас - Шерлок Холмс и крест короля

Таков этот удивительный документ. Предвосхищая вопросы читателей, скажу, что ни одна из цифр телеграммы не имеет постоянного соответствия той или иной букве алфавита. Слова сообщения могут повторяться, однако каждый раз они приобретают новый вид. Под «7» в одном случае подразумевается «а», в другом — «т», в третьем — «м». Последовательность цифр определяют бесконечно меняющиеся ключи.

Шерлок Холмс был одним из немногих людей на земле, способных за несколько часов решить подобную головоломку. Помогали ему люди разного рода деятельности, порой самого неожиданного. Наряду с морскими офицерами и знатоками классических языков из лучших университетов Великобритании разведывательная служба адмиралтейства приглашала к сотрудничеству фанатиков разгадывания ребусов, чудаков и оригиналов всех мастей. Вместе с моим другом над шифрами бились математики, пионеры в символической логике, в том числе ученики преподобного Ч. Л. Доджсона, известного миру как Льюис Кэрролл. Холмс не раз замечал, что, будь с нами покойный автор «Алисы», все секреты германской разведки, с первого дня войны и до последнего, были бы раскрыты.

Так или иначе, великий детектив прекрасно понимал, что он и сам недурно справляется с возложенной на него задачей. Как-то раз, когда наш поединок с Циммерманном уже закончился и война осталась в прошлом, Холмс откинулся на спинку своего любимого кресла у камина и, отдавшись во власть столь нестерпимого для меня философского настроения, зажег вересковую трубку.

— По правде говоря, Ватсон, — сказал он, гася спичку, — работа оказалась довольно утомительной, и все же неплохо, что я подвернулся под руку нашим министрам, когда они столкнулись с этой маленькой головоломкой.

Я рассмеялся, хоть мой друг и не шутил. Он напомнил мне герцога Веллингтона, однажды сказавшего о битве при Ватерлоо: «Черт побери! Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не я!»

Англия должна быть благодарна своим сынам, которые в минуты тяжких испытаний всегда приходили ей на помощь и отстаивали победу до последнего. Смею надеяться, читателю будет небезынтересен мой рассказ о том, как Шерлок Холмс выиграл странную, но оттого не менее судьбоносную битву за телеграмму Циммерманна.

К участию в этом деле нас привлекли в самый канун войны по настоянию первого лорда адмиралтейства сэра Джона Фишера, прозванного Джеки. Еще в мирное время он приезжал к нам на Бейкер-стрит с просьбой расшифровать коды перехваченных немецких сообщений. Теперь же любой прохожий мог оказаться профессиональным шпионом или просто предателем, за вознаграждение «сочувствующим» германскому адмиралу Тирпицу, и Джеки Фишер был не вправе рисковать, лично являясь на квартиру к известному частному сыщику.

От нашего друга, главного инспектора Лестрейда, теперь служившего в Специальном отделении Скотленд-Ярда, мы узнали, что в окрестностях Бейкер-стрит проживают иностранцы, внушающие полиции опасения: часовой мастер — швейцарец, банковский посыльный — швед, испанец-ресторатор. Подозревали, что кто-то из них завербован немцами для слежки за Шерлоком Холмсом. Будучи гражданами нейтральных государств, эти люди могли передавать сведения в берлинские разведывательные службы через свои посольства, не опасаясь, что в Лондоне их повесят или расстреляют за измену родине.

Дабы ввести в заблуждение соглядатаев, сэр Джон Фишер назначил Шерлоку Холмсу встречу при весьма необычных обстоятельствах — на предвоенном придворном балу в Букингемском дворце. Место и время были выбраны весьма удачно, поскольку все знали о нелюбви Холмса к такого рода развлечениям (о которых обществу предстояло на несколько лет забыть). Всю свою жизнь мой друг столь мало интересовался «светской чепухой», что теперь необходимость посетить бал не на шутку нас озадачила. За полным неимением других знакомых леди, я был вынужден смутить двух своих кузин, старых дев из Девоншира, предложением стать нашими спутницами.

Всеобщая тревога не умалила блеска последнего бала мирного времени, который Холмс мрачно назвал весельем на подступах к Армагеддону. Торжество должно было состояться месяцем ранее, до объявления ультиматумов, но его отложили из-за траура по австрийскому эрцгерцогу Францу-Фердинанду и его супруге Софии, убитым боснийским студентом 28 июня 1914 года. Кто бы мог подумать, что выстрелы, прогремевшие в далеком пыльном балканском городе, ввергнут весь мир в пучину войны?