Дональд Томас - Шерлок Холмс и крест короля

— Это он! — воскликнул я.

— Неужели? — равнодушно отозвался Холмс. — Вам лучше знать, мой дорогой друг. Его видели только вы да двое наших людей в штатском.

— Поразительное сходство! Теперь он не сможет высунуть носа на улицу, чтобы его тут же не узнали!

Прибор Холмса лежал на столе без дела: сегодня моему другу изменил всегдашний утренний аппетит.

— Не сомневайтесь, Ватсон: как только этот тираж сошел с типографских станков, наш Художник преобразился до полной неузнаваемости. Лестрейду и его молодчикам следовало бы держать это, — поморщившись, сыщик ткнул пальцем в газету, — при себе.

Возразить, увы, было нечего.

Бросив недоеденный завтрак, мой друг поднялся и занял любимую позицию у окна. Решив не продолжать неприятного разговора, я с притворным интересом изучил колонку новостей и по ходу дела расправился с тостом, джемом и кофе.

Через десять минут молчания Холмс отвернулся от окна и двинулся к вешалке.

— Сегодня я проведу день с Майкрофтом, — сказал он, застегивая плащ. — Мы обязаны отчитаться перед мистером Черчиллем и его советниками. Других встреч ни у меня, ни у вас, насколько мне известно, не предвидится. К вам, однако, может заглянуть мистер Чан Ли Су. Будьте любезны попросить у него карточку и передайте ему, что я вскоре его навещу по указанному адресу.

Мистер Чан Ли Су! Я не мог предположить, что же скрывается за всей этой нелепой таинственностью, а Холмс ничего мне не объяснил. Вероятно, он взялся разгадывать новую головоломку, о которой позабыл упомянуть по причине ее ничтожности в сравнении с угрозой революции и анархии.

Когда детектив спустился по лестнице, я занял его место у окна. У дверей стоял кеб, и мой друг сел в него в сопровождении двух армейских офицеров. По знакам отличия на лацканах и головных уборах, известным мне со времен военной службы, я понял, что один из этих двоих — полковник, а другой — бригадир. Какую бы игру ни вел Холмс вместе со своими союзниками, она начинала казаться мне слишком серьезной.

Отобедал я в столовой Лондонского госпиталя в компании своего приятеля и коллеги Альфреда Дженкинса. Мы вместе служили в Афганистане. В то время он был лейтенантом, но через несколько лет после того, как я получил ранение в Майвандской битве и отправился в отставку, ему присвоили звание майора. Когда же и для него настала пора возвращения к мирной жизни, он занял должность старшего хирурга больницы.

Пока мы налегали на бифштексы и почечный пирог, к нам за столик подсел ассистент Дженкинса.

— Мы его получили! За него пришлось побороться, но он того стоит: прекрасен, как Адонис. Великолепное тело! — радостно сообщил он.

Ценным приобретением оказался труп Муронцева, называвшего себя Георгом Гардштейном. Поскольку при жизни лишь немногие знали его в лицо, для окончательного опознания необходимо было на протяжении следующих трех месяцев сохранять останки нетленными. Сию почетную миссию возложили на нашу больницу. Мертвеца поместили в стеклянную камеру с парами формальдегида. Глаза его осторожно раскрыли, и полицейский сделал с него фотографию, которую вскоре опубликовали.

Холмс вернулся домой раньше меня. Он явно не был расположен к беседе, сказал лишь, что люди Лестрейда в Ист-Энде вели наблюдение за Пятковым, который, вопреки нашим опасением, не изменил своего облика. Я в шутку заметил: «Он, должно быть, не выписывает „Морнинг пост“», но Холмс даже не улыбнулся в ответ, сухо бросив, что Художника видели на Джубили-стрит. В клубе анархистов за ним следил Атертон-Волков. Прочие собравшиеся так оторопели при виде своего кумира, что поначалу никто не решался с ним заговорить. Очевидно, его прихода не ждали.

Винтовок на Джубили-стрит никто не доставлял. Как ни умны были полицейские под предводительством Майкрофта Холмса, этот груз они упустили.

Я встал, потянулся и пожелал своему другу спокойной ночи. Покидая гостиную, я заметил на буфете визитную карточку с крошечным фотографическим портретом ничем не примечательного европейца в костюме и шляпе. Под снимком значилось: «Чан Ли Су, непревзойденный китайский фокусник». Чуть ниже я прочел: «Ждем вас в партере театра „Вуд Грин Эмпайр“. Гастроль продлится до субботы». Что понадобилось моему другу от этого циркача, я не знал и в данный момент, пожалуй, не хотел знать.

Если у братьев Холмс и был план, то действовать в соответствии с ним они явно не спешили. Через несколько дней, спустившись утром в гостиную, я вновь ощутил запах свежего припоя, исходивший, как мне показалось, от одежды Шерлока Холмса. Где и с кем он провел минувшую ночь? Чем был занят? Опять он выглядел так, словно голова его не касалась подушки больше суток.