Роб Роджерс - Пираты Дьявольского мыса

— В начале прошлой недели «Фрисланд» вышел из Лондона в Ставангер. Это в Норвегии. Он покинул Ставангер пять дней назад и взял курс на Ньюфаундленд. Вчера же вечером сторожевой корабль королевских ВМС обнаружил его брошенным в тринадцати милях от побережья Шотландии, близ Абердина. — Пауэлл рассказывал это, пока вел нас на палубу. Он повторял факты, изложенные сегодня в гостиной нашего дома 221-б по Бейкер-стрит; возможно, моряк хотел отвлечься от зрелища, с которым ему вскоре предстояло встретиться вновь. — Помимо нескольких тонн обработанной в Ставангере ворвани, «Фрисланд» вез экспонаты из Амстердамского национального музея, которыми тот намерен поделиться с галереей Роско Клэя в Вангард-Сити. В коллекцию входят полотна Вермеера и Рембрандта. Насколько мы смогли разобраться, груз остался в сохранности. — Он остановился и повернулся к нам, мы же тем временем всходили на палубу. — Патруль не нашел на судне ни единой живой души. — Пауэлл покачал головой. — Многие члены экипажа исчезли, словно канули за бортом. Два пассажира-американца, Джон и Гарольд Смит, пропали тоже. Тела еще десяти человек из команды мы обнаружили в разных участках судна: большинство застрелены, несколько — зарезаны. И в коридорах были найдены еще три трупа — все в форме королевского военно-морского флота Дании. Наши моряки доставили «Фрисланд» сюда, чтобы мы выяснили правду, прежде чем уведомить об этой зловещей находке датское и голландское правительства.

— А если бы судно шло по курсу, оно оказалось бы невдалеке от Исландии? — спросил Холмс.

Он смотрел на тело, принадлежавшее члену экипажа, — покойник лежал ничком, раскинув руки.

Пауэлл кивнул.

Холмс устремился к трупу.

Лестрейд кашлянул и заметил:

— В последние годы датское правительство не раз негодовало в связи с рыбным промыслом в исландских водах. Обсуждался вопрос, сколь далеко должны находиться от исландского побережья рыболовецкие суда. Датские военные корабли преследовали, например, британских рыбаков. В газетах это назвали «тресковой войной».

Холмс, преклонивший колени у тела, хмыкнул и выпрямился.

— Речь не о треске, — изрек он. — Единственная рыба, о которой здесь уместно вспомнить, — селедка. Красная разновидность. [1] Red herring (англ.) — «красная селедка» — отвлекающий маневр; сильно пахнущая копченая селедка использовалась, чтобы сбивать охотничьих собак со следа. — Он повернулся к Пауэллу. — Я должен осмотреть тела всех якобы датских моряков. Но я глубоко сомневаюсь, что через неделю в газетах будут писать о войне между Нидерландами и Данией.

Резня на «Фрисланде» была поистине ужасающей. Смерть голландских моряков не отличалась опрятностью. Большинство получило по несколько пуль, и у многих зияли страшные ножевые раны. Одного обезглавили, и голова несчастного мрачно таращилась из конца коридора, тогда как тело покоилось в противоположном. И всюду, где проходили, мы обнаруживали кровь — намного больше, чем могло вылиться из погибших.

— Вряд ли я видел подобное со времен сражения при Майванде, — пробормотал я.

Холмс поочередно осмотрел трупы трех человек, одетых в форму датских военно-морских сил. Последний лежал у входа в каюту американцев Джона и Гарольда Смитов.

— Ага! — произнес Холмс, изучая его тело.

— В чем дело, Холмс? — осведомился Лестрейд. — Может быть, просветите нас? Или нам следует восхищенно помалкивать?

Холмс стоял, исполненный любезности.

— Я всего лишь наблюдаю, Лестрейд, — укрепляюсь в подозрениях, которые возникли у меня, как только лейтенант-коммандер Пауэлл проинформировал нас о диком нападении на эту посудину.

— И что же это за подозрения, Холмс? — Теперь тон Лестрейда звучал скорее заинтересованно, нежели сварливо.

— В невнимании к этим фактам, Лестрейд, нет ничего постыдного, хотя сей недосмотр и в самом деле мог бы привести к войне между Данией и Нидерландами. Некоторые детали доступны лишь искусному взору.

Лестрейд побагровел, а на лице Холмса отразилось то особое удовлетворение, что он испытывал, когда ему удавалось уесть нашего соперника.

— Возможно, я оказываю вам медвежью услугу. Полагаю, вы обратили внимание, что подобного рода атака совершенно не характерна для датского королевского флота. Даже если мы предположим, что «Фрисланд» вошел в исландские, по мнению датского правительства, воды, а также допустим, что его ошибочно приняли за рыболовецкое судно, то все равно — агрессия, проявленная здесь, была бы несоразмерна нарушению.