Дэнис Смит - Серебряная пряжка

— Думаю, что не вредно будет до того, как помышлять об арестах, сперва осмотреть место преступления, — авторитетным тоном заметил он. — Там могут открыться обстоятельства, способные помочь нам разрешить вопрос о вине и невиновности и раз и навсегда внести в него ясность или даже направить наше расследование в иное русло.

— Ерунду городите! — презрительно бросил Макглевин, но констебль Макферсон одобрительно кивнул.

— Не могу я брать под стражу человека только из-за ваших слов, — сказал он. — Джентльмен этот прав. Сперва надо осмотреть место преступления. Вы будете так любезны, что поможете нам, мистер Холмс?

Мой друг согласился, и Макферсон быстро приступил к действиям. После краткого совещания с Холмсом, во время которого тот дал ему необходимые инструкции, двум местным рыбакам, являвшимся помощниками констебля, было поручено следить за порядком в Килбуе до нашего возвращения. Затем Макглевин, Макферсон, старший Грайс-Патерсон и мы с Холмсом отправились на остров на паровом катере «Альба».

Подплывая к Юффе, мы еще издали увидели маячивший над островом угрюмый и одинокий силуэт — башню макглевинского обиталища. За ней простиралась унылая однообразная равнина, неровно окрашенная в тускло-бурый цвет. Странной казалась идея выбрать для дома такое неприветливое, не располагающее к себе место. Да и вести расследование в подобных неблагоприятных условиях другу моему дотоле вряд ли приходилось. На сотню ярдов к северу водную стихию оживляли другие, мелкие островки, море пенилось, биясь об острые их скалы, а в двухстах ярдах, если смотреть на юг, был край материка — нагромождение скал, поросших непролазными зарослями.

Макглевин провел лодку вдоль узкого и шаткого деревянного причала, и ловкий пожилой седовато-рыжий коротышка, его слуга, принял канат, после чего мы выбрались на берег. Крутая узкая тропа подвела нас к передней двери дома. Над нами высилась та самая башня, футов в двадцать высотой, с узкими бойницами окон. За башней тянулось крыло дома — одноэтажного, под плоской наклонной кровлей. Слева от башни простиралась травянистая пустошь, там и сям на ней виднелись кучи сплавного леса и пиленых бревен, а на другом краю — беспорядочное нагромождение замшелых камней: все, что осталось от древнего христианского святилища.

Вслед за Макглевином мы вошли внутрь одноэтажного здания в той его части, в которой располагался музей, показавшейся нам неприступной, точно крепость, — с каменными стенами огромной толщины, сплошь увешанными мечами, щитами, картами, рисунками и клетчатыми тканями. Высоко в левой стене был проделан ряд окон, а в скате крыши виднелись небольшие люкарны — они, как и окна, были зарешечены толстыми черными железными прутьями. Окна, по словам Макглевина, не открывались вот уже два дня, люкарны же вообще не открывались, другой двери в помещение музея, кроме той, через которую мы вошли туда из жилой части дома, не было. Экспонаты музея располагались на столах, а в середине комнаты находился крашенный в белый цвет пюпитр-подставка в несколько футов вышиной, а шириной — в один фут. Завершением подставки служила алая бархатная подушечка с небольшой вмятиной посередине, где и лежала обычно пряжка Макглевина и откуда она таинственным образом исчезла.

Подойдя вместе с нами к подставке, Холмс тщательнейшим образом осмотрел подушечку, пюпитр и пол вокруг него. Работая, он время от времени бормотал что-то себе под нос. Под конец в глазах его блеснул огонек, а в движениях появилась живость, очень меня обрадовавшая. Как утомленной охотой гончей возвращает силы запах добычи, когда она ее чует, так Холмса возбудила поставленная задача, недавняя апатия оставила его, он снова был бодр и решителен. Грайс-Патерсон перехватил мой взгляд и вопросительно приподнял бровь, словно намеревался что-то сказать, но я мотнул головой и приложил палец к губам.

— Пряжка не крепилась к подушечке? — спросил Макглевина Холмс. — Нет? А кажется, что каким-то образом все-таки крепилась — видите, в этом месте материя слегка порвана, словно тут что-то с нее оборвали?

Макглевин подошел поближе, вгляделся и сказал, что раньше он прорехи не замечал.

Опустившись на колени, Холмс пошарил руками по полу и удовлетворенно хмыкнул, найдя что-то в двух шагах от пюпитра. Он продолжил поиск, но, не обнаружив больше ничего, встал и протянул нам найденный предмет — маленькую, не больше восьмушки дюйма в диаметре, металлическую кругляшку.