Жорж Сименон - Цена головы

— Позавтракаем вместе?

— Сегодня не могу: приглашены за город.

— Тогда завтра?

— Договорились. Встречаемся здесь.

— Господина Валахина просят к телефону! — крикнул бой. Кто-то поднялся и пошел к телефонной кабине.

— Две «Розы»!

Гремели тарелки. Шум в баре усиливался.

— Можете обменять мне доллары?

— Посмотрите в газете сегодняшний курс…

— Простите, здесь не было Сюзи?

— Недавно ушла. Она завтракает у «Максима»…

А Мегрэ думал о долговязом парне с непомерно большой головой и несуразно длинными руками, который затерялся в шумной парижской толпе. В кармане у него не больше двадцати франков, и вся французская полиция занята тем, что ищет его. В памяти Мегрэ возникло бледное лицо, появившееся из-за тюремной стены. Затем звонки Дюфура: «Он спит… Он спит…» Эртен проспал целые сутки!.. Где он сейчас? И главное, зачем зарезал он старуху Хендерсон, которой никогда не видел и у которой ничего не украл?

— Вы тоже заходите сюда выпить аперитив?

Говорил Уильям Кросби. Он подошел к Мегрэ и протянул ему портсигар.

— Благодарю. Курю только трубку.

— Тогда выпьем чего-нибудь. Хотите виски?

— Спасибо, я еще не допил свое.

Кросби был чем-то раздосадован.

— Вы говорите по-английски, по-немецки, по-русски?

— Нет. Только по-французски, к сожалению.

— Тогда «Купол» должен вам казаться вавилонской башней. Странно, но я никогда вас здесь не видел. Кстати, говорят, что…

— Что?

— Ну, вы знаете. Говорят, что убийца…

— Ба! Вам-то чего беспокоиться?

Кросби на мгновение остановил на Мегрэ пристальный взгляд.

— Идемте к нам. Доставьте нам удовольствие, выпейте с нами. Жена будет очень рада… Позвольте представить вам фрекен Эдну Рейхберг, дочь стокгольмского бумажного фабриканта. В прошлом году на конькобежных состязаниях в Шамони, она заняла первое место. Эдна, это комиссар Мегрэ. Знакомьтесь.

Русская в черном костюме по-прежнему не отрывала глаз от газеты. Рыжеволосый о чем-то задумался. Пустой горшочек, вылизанный до блеска, стоял перед ним. Полузакрыв глаза, рыжий смотрел вдаль.

Эдна Рейхберг едва процедила:

— Очень приятно.

Она пожала руку Мегрэ и тут же заговорила по-английски с м-с Кросби. Уильям Кросби извинился:

— Простите, комиссар, меня зовут к телефону… Приготовь два виски, Боб, я сейчас вернусь… Вы позволите, господин Мегрэ?

На улице в сером свете дня сияла лаком и никелем машина Кросби. Вдруг из-за кузова появилась жалкая фигура. Волоча ногу, оборванец подошел к бару и остановился у вращающейся двери. Он пытался взглядом отыскать кого-то в толпе посетителей, но появился официант и отогнал его.

Вся полиция Франции разыскивала беглеца из тюрьмы Сайте.

А он был здесь, рядом, в десяти шагах от комиссара Мегрэ!

Мегрэ не двинулся с места, даже не вздрогнул. Рядом с ним м-с Кросби и шведка пили коктейли и болтали по-английски. В баре было так тесно, что фрекен Рейхберг оказалась почти вплотную прижатой к Мегрэ, и он ощущал каждое движение ее гибкого тела. Из разговора женщин Мегрэ кое-как понял, что некий Хосе в баре «Риц» принялся ухаживать за незнакомой девушкой, а та спросила, не нужно ли ему кокаину.

Женщины хохотали.

Уильям Кросби вышел из телефонной будки и опять извинился:

Французский туристский и горно-спортивный центр в предгорьях Альп.

— Простите, комиссар. Это по поводу машины, я хочу ее продать и купить другую. Он налил в стаканы содовую.

— Ваше здоровье!

За окном снова появилась нелепая фигура смертника. Казалось, он, как птица, кружит вокруг бара. Жозеф Эртен был без шапки, по-видимому, потерял ее, когда удирал из «Белой цапли». Волосы его были в тюрьме коротко подстрижены, и поэтому большие оттопыренные уши казались еще уродливее. Ботинки потеряли форму и были покрыты пылью. А костюм! Где ночевал Эртен, что его костюм стал таким грязным и мятым?

Если бы Жозеф Эртен протянул руку, его присутствие здесь, у бара, сразу стало бы вполне объяснимо: он выглядел именно так, как должен выглядеть опустившийся и жалкий нищий. Но он не протягивал руки, не продавал ни шнурков, ни карандашей. Он безвольно двигался вместе с толпой, проносившей его мимо бара, и возвращался снова, с другой стороны, словно поднимался по реке против течения.

Щеки Эртена заросли темной щетиной, казалось, он похудел еще больше.

Беспокойным и блуждающим взглядом он пристально всматривался внутрь бара сквозь запотевшие окна.