Жорж Сименон - Смертная казнь

— Это касается только моих родных!

— Вы начали изучать право, но вскоре были исключены из университета в Лувэне за недостойное поведение.

— Я жил с женщиной.

— Извините! Вы жили с женщиной, которую содержал один коммерсант из Антверпена.

— Эта подробность не имеет значения!

— Рассорившись со всей вашей семьей, вы приехали в Париж… Вас видели большей частью на бегах и в ночных заведениях… Вы называли себя графом д'Ульмоном, хотя не имеете ни малейшего права на этот титул…

— Некоторым людям это доставляет удовольствие…

Хладнокровие не покидало его, хотя по лицу и разливалась болезненная бледность.

— Вы познакомились с Соней Липшиц, будучи прекрасно осведомлены о ее прошлом…

— Я не привык судить о женщине по ее прошлому…

— К двадцати трем годам Соня Липшиц сменила немало покровителей. Последний оставил ей состояние, которое она растратила меньше чем за два года…

— Что и доказывает мое бескорыстие: я ведь явился слишком поздно.

— Вы, конечно, знали, что ваш дядя, граф Адальбер д'Ульмон, — в вашей семье любят необычные имена — так вот, повторяю: вы, конечно, знали, что он каждый месяц на несколько дней наведывался в Париж и останавливался в «Отель-дю-Лувр»…

— Чтобы вознаградить себя за безупречную жизнь, какую он, по его мнению, обязан вести в Брюсселе…

— Пусть так!.. Ваш дядя, завсегдатай гостиницы, занимал всегда один и тот же номер, триста восемнадцатый… Каждое утро он ездил верхом в Булонском лесу, потом завтракал в модном кабаре, а затем до пяти вечера закрывался у себя в номере…

— Он, должно быть, нуждался в отдыхе! — не без цинизма отвечал молодой человек. — В его-то годы!..

— В пять к нему поднимались парикмахер и маникюрша…

— Верно…

— А потом он ходил в те места, где можно встретить хорошеньких женщин, и проводил там время до двух часов ночи…

— Опять-таки верно…

Ибо граф д'Ульмон, бывший в свое время известным дипломатом, ныне, следовало признаться, превратился в типичного молодящегося старичка и даже носил парик.

— Ваш дядя был богат…

— Я об этом наслышан…

— Он несколько раз помогал вам деньгами…

— И читал заодно мораль. Эти деньги не даром мне доставались…

— За два дня до трагедии в одном баре на Елисейских полях вы представили ему вашу любовницу Соню Липшиц…

— Как вы представили бы свою супругу…

— Извините! Вы, все трое, выпили аперитив, потом, сославшись на деловое свидание, вы оставили их одних…

К тому времени вы с Соней работали, что называется, в паре. Прожив долгое время в «Отель-де-Берри» на Елисейских полях, где вы задолжали изрядную сумму, вы вынуждены были перебраться в более чем скромную гостиницу на бульваре Батиньоль…

— Вы ставите мне это в вину?

— Надо думать, что Соня не понравилась вашему дяде, который расстался с ней сразу же после обеда и отправился в какой-то маленький театрик…

— И в этом, что ли, я виноват?

— Через два дня, в пятницу, граф д'Ульмон был убит в своем номере, где, как обычно, отдыхал в послеполуденные часы… Согласно мнению судебных медиков, ему размозжили череп свинчаткой или железным прутом…

— У меня производили обыск… — произнес молодой человек с насмешкой.

— Знаю! Мало того, у вас есть алиби. На следующий день вы представили мне блокнот для записи ставок — ведь вы играете на бегах… В день убийства вы находились в Лонгшампе и ставили на две лошади в каждом заезде…

В карманах вашего пальто были найдены билеты; кроме того, один или два раза вас видели ваши друзья…

— Так чего же вам еще!

— Не исключено, что вы могли незаметно уйти с ипподрома, сесть в такси и заехать к вашему дяде…

— Кто-нибудь видел меня там?

— Вы хорошо изучили «Отель-дю-Лувр» и прекрасно знаете, что там не обращают внимания на тех, кто приходит в гости к привычным постояльцам… И все же один из посыльных что-то припомнил…

— Вам не кажется, что все это довольно туманно?

— Тридцать две тысячи франков во французских банкнотах были украдены у вашего дяди.

— Будь у меня такие деньги, я давно бы уже удрал за границу!

— И это мне также известно. В вашем номере ничего не нашли. Более того, два дня спустя ваша любовница заложила в ломбарде два последних кольца, и вы теперь живете на те пять тысяч франков, какие Соня выручила за них…

— Вот видите!..

Такое вот выдалось дело! Иными словами, почти безупречное преступление! Алиби такого рода практически невозможно опровергнуть. Люди видели Жеана на бегах в тот день. Но в котором часу?