Рекс Стаут - И быть подлецом

– Абсолютно, – заверил я ее. – Он ничего о ней не знает и никогда не узнает. Ничего страшного во всем этом нет. Еще задолго до ночи вы будете в своем прекрасном номере в отеле.

Она покачала головой так, как будто все пропало.

– Не такой уж он прекрасный, – заявила Нэнсили. – Душ брызгается по сторонам, и они не могут его починить. – Неожиданно она поднесла руку ко рту, вскочила, и глаза у нее округлились.

– Господи! – воскликнула она. – Где у вас приемник? Сегодня же пятница! Она в эфире!

– Нет никакого приемника, – строго сказал я. – Сломался. Так, давайте мне ваше пальто и шляпу.

Во время всего представления, не считая перерыва ну обед, миссис Шеперд сидела опустив плечи в одном из желтых кресел. Вульфу ее присутствие не нравилось, и не раз он предлагал ей то пойти вздремнуть в южную комнату, то подняться наверх и посмотреть на орхидеи, но она не пошевельнулась. Конечно, она защищала своего ребенка, но, могу поклясться, больше всего ее пугало, что, если она выпустит нас из поля зрения, мы можем послать еще одну телеграмму, подписанную «Эл».

Я стараюсь быть честным и непредвзятым по отношению к Нэнсили. Вот что записано у меня в блокноте:

В: Вы высоко оцениваете мисс Фрейзер, не так ли, мисс Шеперд?

Н: О да! Она само совершенство!

На следующей странице блокнота:

В: Почему вы бросили колледж, если дела у вас там шли так хорошо?

Н: Мне предложили работать манекенщицей. Контракт был непродолжительным, платили два доллара в неделю, вызывали меня не часто. В основном надо было демонстрировать ноги. Но наличные – это прелесть.

В: В перспективе вы собираетесь быть манекенщицей?

Н: О нет! У меня очень серьезные намерения. Очень! Я собираюсь пойти на радио. Я хочу, чтобы у меня была программа, как у мисс Фрейзер. Чтоб было интересно людям, чтобы там много смеялись. Но чтобы там шла речь о серьезных вещах. Я хочу сделать действительно хорошую программу. Вам часто приходилось выходить в эфир, мистер Вульф?

А вот еще, на другой странице:

В: Как вы проводили время в Атлантик-Сити?

Н: Загнивала. Это место вымерло, по крайней мере две недели назад. Сейчас там мертвый сезон. Ужасно.

Это стенограмма. На страницах, откуда взяты эти цитаты, еще много подобных высказываний, но есть и другие страницы, уравновешивающие эти.

Когда ей хотелось, она могла говорить по существу. Например, когда она объясняла, что ей следовало бы подозрительно отнестись к телеграмме и настоять, чтобы мать связалась по телефону с отцом. Она бы так и сделала, если бы не знала из газет, что мисс Фрейзер наняла Ниро Вульфа. Когда же Вульф перевел разговор на тему людей, окружающих мисс Фрейзер, она не только дала понять, что прекрасно знает им цену. Она не включила в свой рассказ ничего такого, что бы ей пришлось доказывать, чтобы не брать свои слова обратно.

Было легко заметить, что Вульф чувствовал удовлетворение от избранной им тактики. Она заключалась в том, что до обеда он ограничивал себя, ходил вокруг да около, чтобы она привыкла к его голосу, манерам и тому, что он задает ей самые разнообразные вопросы. К тому времени как Фриц позвал нас в столовую, я почувствовал, что для Вульфа красный свет не загорается ни на одном направлении.

Когда мы вернулись в кабинет и снова расселись, причем мамаша все в том же кресле, а Нэнсили затянулась сигаретой так, как будто занималась этим многие годы, Вульф продолжил в том же духе. Но скоро я стал замечать, что он начинает сужать круги и приближается к сцене преступления. Посвятив некоторое время теме клуба девушек – поклонниц Фрейзер из Восточного Бронкса и тому, как Нэнсили организовала его, он перешел непосредственно к студии и начал с передачи Фрейзер. Он выяснил, что Нэнсили всегда бывала там по вторникам, а иногда по пятницам тоже. Мисс Фрейзер пообещала ей, что когда-нибудь подпустит ее к микрофону – хотя бы для того, чтобы сказать пару слов. На передаче! Большую часть времени она сидела вместе с публикой в первом ряду, но всегда была готова помочь чем-нибудь, и часто ей это разрешалось, но исключительно благодаря мисс Фрейзер. Остальные считали, что она только мешает.

– А вы и в самом деле мешали? спросил Вульф .

– Наверняка. Но мисс Фрейзер так не думала, потому что знает, что я считаю ее самой лучшей ведущей на радио, просто экстра-класс, и что существует мой клуб. Так что вы сами понимаете.

Вы можете понять, почему мне хотелось быть честным и непредвзятым по отношению к ней.