Рекс Стаут - Слишком много сыщиков

Вулф снова сжал губы. Да, как ни крути, а приходится каяться в своих грешках.

— Разумеется, все это не только подогрело мое любопытство, но и возбудило известные подозрения. Было бы бессмысленно попросить его показать документы, удостоверяющие его личность, — ведь он мог их подделать либо украсть, — а потому я ответил, что мне придется проверить — тот ли он, за кого себя выдает, и я предложил, чтобы мистер Гудвин зашел к нему домой. Можете не говорить мне, насколько это было неразумно, я и сам все прекрасно понимаю. Он сразу и безропотно согласился, поскольку был готов к такому повороту. Он лишь заметил, что следует заранее оговорить время, когда его секретаря не будет, поскольку тот может узнать мистера Гудвина. На том и порешили. В девять вечера мистер Гудвин отправился на Западную Восемьдесят третью улицу в квартиру мистера Росса. Он представился горничной вымышленным именем, которое они подобрали заранее, и сказал, что хочет видеть мистера Росса. Его провели в комнату, где мой клиент сидел с книгой около торшера и курил сигару.

Вулф принялся стучать по столу кончиком пальца.

— Я умышленно называю этого человека «мой клиент», потому что — черт бы его побрал! — он в самом деле был моим клиентом! Мистер Гудвин переговорил с ним минут десять и, вернувшись домой, доложил, что решено приступить к делу. Мистер Гудвин в тот же вечер связался со своим знакомым и договорился с ним о встрече на следующий день. Вас интересуют какие-нибудь подробности?

— Нет, можете на них не останавливаться. — Хайетт провел ладонью по своим прилизанным темным волосам. — Все это есть в отчете Гудвина.

— Впрочем, я все равно мало что смыслю в технических деталях. Итак, прослушивание началось, и у мистера Гудвина появилось новое занятие. Однако времени на то, чтобы прослушивать все разговоры, у него не хватало, так как он то и дело был нужен мне самому, а потому вынужден был немало времени проводить в моем кабинете. Прослушивание вел главным образом его знакомый. Я даже не читал отчетов, за которыми мистер Росс каждый день заходил ко мне в контору, — как раз в то время, когда я работал наверху, в оранжерее, и, понятно, его самого тоже не видел ни разу. Спустя пять дней мистер Гудвин попросил у него еще тысячу долларов, и тут же их получил, наличными. Мне от этих денег осталось очень немного, почти все ушло на оплату наружного прослушивания и слежки. Вы сами знаете, что такое наружное прослушивание телефонной линии.

— Конечно. Почти все нелегальные прослушивания ведутся вне помещения.

— Может быть. — Вулф повернул руку ладонью вверх. — Но о том, что данное прослушивание тоже является нелегальным и противозаконным, я узнал лишь на восьмой день. Тринадцатого апреля мистер Гудвин лично прослушивал телефон два часа и довольно долго слышал голос мистера Росса. Был ли это сам мистер Росс или его секретарь, выдававший себя за него, но голос был не похож на голос нашего клиента, и это, естественно, насторожило мистера Гудвина. Из тех отчетов, которые он читал и переправлял нашему клиенту, мистер Гудвин почерпнул немало сведений об интересах и деятельности мистера Росса — например, он узнал, что губернатор недавно назначил мистера Росса председателем Комитета по изучению деятельности благотворительных фондов. Мистер Гудвин вышел на улицу, уединился в телефонной будке и позвонил мистеру Россу. В ответ он услышал тот же самый голос. Представившись репортером из «Газетт», мистер Гудвин условился о встрече, пришел по тому же адресу на Западную Восемьдесят третью улицу и лично поговорил с мистером Россом. Секретаря он тоже видел. Ни один из них не оказался нашим клиентом. Меня провели, как мальчишку.

Вулф обескураженно хрюкнул.

— Как последнего простофилю, — с горечью произнес он. Мистер Гудвин рассказал мне обо всем, и мы обсудили положение, в котором оказались. Мы решили дождаться нашего клиента — он должен был явиться за ежедневным отчетом, как обычно, в пять тридцать, — хотя, разумеется, прослушивание мы сразу прекратили. Ясно было, что у нас не оставалось иного выхода, как передать его в руки полиции и расписаться в собственной беспомощности, но я не мог этого сделать, сам не пообщавшись с ним.

Вулф сделал над собой усилие и продолжал:

— Однако клиент не пришел. Почему — я не знаю. Возможно, он что-то пронюхал — либо узнал, что мы сняли прослушивание, либо — что мистер Гудвин звонил мистеру Россу — догадки строить бесполезно. Он просто не пришел, и все. Он вообще с тех пор пропал. Словно в воду канул. Не меньше месяца все время мистера Гудвина, которое, кстати, оплачивается из моего кармана, было занято лишь тщетными попытками напасть на след этого человека, хотя мистер Гудвин в своем деле собаку съел. Ему не удалось разыскать и горничную, которая в тот раз провела его в комнату. Через неделю бесплодных поисков я решил позвонить домой мистеру Россу и обо всем ему рассказать. Разумеется, он сильно огорчился, но, поговорив со мной, согласился, что нет смысла ставить власти в известность, до тех пор пока я не отыщу виновного. Мистер Гудвин находился во время разговора вместе со мной, и вместе с ним мы дали исчерпывающее описание нашего клиента, но мистер Росс не сумел его опознать. Что же до горничной, то она служила у него очень короткое время, а затем исчезла, не оставив никаких следов, и он по сей день ничего о ней не слышал.