Рекс Стаут - Второе признание

— Как вы верно заметили, — пояснил Вулф, — я освободил вашу организацию от опухоли. Мне хотелось бы, чтобы вы освободили от опухоли радио, — это и будет ответная услуга. Я привык слушать радио в половине седьмого, и, даже настраиваясь на волну, где вещает Пол Эмерсон, я знаю, что он где-то совсем рядом, и меня это раздражает. Уберите его с радио. Возможно, он найдет другого спонсора, но я в этом сомневаюсь. Перестаньте оплачивать его злобную болтовню.

— Он очень популярен, — возразил Сперлинг.

— Геббельс тоже был популярен, — бросил Вулф. — И Муссолини.

Последовала короткая пауза.

— Должен признать, — доверился Сперлинг, — что и меня он раздражает. Наверное, все дело в его язве.

— Найдите кого-нибудь без язвы. И деньги сэкономите. Если я пришлю вам счет в долларах, боюсь, вы схватитесь за голову — но уж больно много мне пришлось из-за вас расхлебывать.

— Его контракт истекает на следующей неделе.

— Прекрасно. Пусть истекает.

— Что ж… подумаю. Мы тут все обсудим.

И дело было сделано.

Вторая часть хвоста-постскриптума, характера частного, тоже оказалась облечена в форму телефонного звонка, почти месяц спустя. Вчера, на следующий день после того, как Уэбстер Кейн, он же Уильям Рейнолдс, был признан виновным в убийстве первой степени Луиса Рони, я поднял трубку и еще раз услышал жесткий, холодный и четкий голос, всегда соблюдавший правила грамматики. Я сказал Вулфу, кто это, и он взял трубку.

— Как поживаете, мистер Вулф?

— Ничего, спасибо.

— Рад это слышать. Звоню с тем, чтобы вас поздравить. По своим каналам я узнал, как блестяще вы провели дело. Я в высшей степени доволен тем, что убийца этого незаурядного молодого человека благодаря вам понесет заслуженное наказание.

— Я делал это не для того, чтобы доставить вам удовольствие.

— Разумеется. Тем не менее, я искренне приветствую ваш успех и еще больше преклоняюсь перед вами. Кроме того я хотел сказать, что завтра утром вы получите еще один пакет. Учитывая, какой оборот приняло дело, хочу еще раз выразить свое сожаление по поводу причиненного вам ущерба.

Раздались гудки. Я посмотрел на Вулфа.

— Что за странная привычка экономить на телефонных звонках? Кстати, если не возражаете, вместо Икса я буду называть его Наш? Икс напоминает мне об алгебре, а я с ней никогда не был на дружеской ноге.

— Искренне надеюсь, — пробурчал Вулф, — что нам больше не придется вспоминать об этом человеке.

Но вспомнить пришлось на следующее утро, то есть сегодня, когда принесли пакет; ознакомившись с его содержимым, мы зачесали в затылках: неужели связи Икса так обширны, что ему доподлинно известно, сколько Вулф отстегнул мистеру Джонсу? Или в пакете оказалось именно пятнадцать тысяч по чистому совпадению? Во всяком случае, завтра я отправлюсь в некий городок Нью-Джерси, и общая сумма в нашем личном сейфе заметно округлится. Под каким именем я там зарегистрирован, вам знать не обязательно, могу лишь сказать, что это не Уильям Рейнолдс.

И третья часть хвоста — не просто частного, но и личного характера, тут телефонными звонками дело не ограничилось, хотя были и они. На выходные я еду в Стоуни Эйкрз; думаю, никаких осложнений вроде отравы в стакане не будет, да и строить из себя фотографа не придется. Недавно я перестал называть ее «мадам».