Эллери Квин - Расплата дьявола

А проклятый Вальтер даже не позвонил! Она сменила уже два носовых платка, вытирая слезы. Отец же весело рассказывал ей об обстановке в «Ла Салле», который рекомендовал им Вальтер, и где он сам снял номер. Как ужасно там жить! Да, согласился Рис, и трудно. Да, сказала Вал, тесный пятикомнатный номер отеля им не подходит. Вал нашла Пинка в гимнастическом зале. Он разбирал там мячи для гольфа, клюшки и другие спортивные атрибуты.

— О, Пинк, — жалобно заворковала она. — В «Ла Салле» действительно ужасно! Там плохо, да?

— Да. Подробности узнай у Мибс.

— А кто такая Мибс?

— Мибс Остин, моя приятельница.

— Пинк!

Пинк покраснел и пробормотал:

— Она работает здесь телефонисткой. Она будет заботиться о тебе.

— Я не сомневаюсь, что она хорошая… Вальтер тоже живет там.

— И я тоже… Я занимаю нечто вроде телефонной будки.

— Не надо, Пинк.

— Но должен же я где-то жить?

— О, Пинк, дорогой.

— Во всяком случае, кто-то должен готовить? Ты не можешь. А Рис умеет делать лишь испанский омлет.

— Но, Пинк…

— Кроме того, ему нужно делать шведские упражнения. А ты не сможешь делать ему массаж.

— Но, Пинк, — забеспокоилась Вал, — ты же знаешь, что у нас теперь нет денег…

— А кто сказал что-нибудь о деньгах! — рявкнул Пинк. — Марш отсюда, пустышка, и не мешай мне работать!

— Но как ты будешь… Я имею в виду, у тебя есть какие-нибудь планы?

Пинк печально вздохнул.

— Я собрался открыть нечто вроде санатория и выкачивать с помощью массажа деньги из слабаков-актеров. Но…

— О, Пинк! Мне жаль, что ты потерял все деньги!

— У меня есть связи, не беспокойся. Я всегда смогу работать в кино экспертом, то есть дублировать тех, кто не умеет играть в гольф, играя чемпиона мира по этому виду спорта.

— Пинк, что ты подумаешь, если я тебя поцелую?

— Оставь свои поцелуи для этого голубого мальчика, — грубо прорычал Пинк. — И убирайся! — но лицо его прояснилось.

— Ты злостный мошенник, дорогой Пинк, — улыбаясь Вал и поцеловала его.

Аукционист прокашлялся.

— А теперь, леди джентльмены, несколько объявлений, прежде чем начнется торг. Как вы знаете, это непринудительный торг. Мистер Рис Джарден в последний момент может взять назад свое решение. Если вы будете так добры и посмотрите в каталог…

Вал сидела рядом с отцом в переднем ряду и вся дрожала. Она не смела поднять голову.

— … шестидесятифутовая яхта «Валери» продана вчера частным порядком…

Вальтер тоже находился здесь. Сидел рядом, трус! Он обязан был хоть что-нибудь сказать ей, но Вальтер вел себя весьма странно. Он не смотрел на нее и был очень бледен…

— … под номером 126 — коллекция из 422 спортивных нео-гравюр. Номер 152 — коллекция ручного оружия. Номер 153 — коллекция средневековых копий. Должен с благодарностью сообщить вам, по поручению мистера Джардена, что он дарит коллекцию спортивных нео-гравюр публичной библиотеке Лос-Анжелоса.

Раздались аплодисменты, правда быстро умолкнувшие. Вал почувствовала, что у нее трясется голова.

— Насколько я понимаю, наконечники он передает музею, — прошептал мужской голос сзади Вал.

— Должно быть, он разорен в пух и прах, — прошептал женский голос.

— Да? Возможно…

— Тс-с-с… Что это там?

Руки Вал сжали колени. Она слышала тяжелое дыхание отца. Люди такие свиньи! Хищники! Прибежали на падаль! Даже Руиг приперся на аукцион.

— Также не будет продаваться объявленный под номером 73 спортивный инвентарь: клюшки для гольфа, мячи, теннисные ракетки и тому подобное.

Она почувствовала, что отец удивлен.

— Нет, папа, это не ошибка, — промолвила она.

— Но я же включил их…

— Я отменила распродажу, — сообщила Вал. — Ты не должен лишаться всего сразу.

Он нашел ее руку и сжал.

— Все остальное будет продано за предложенную цену. Все вещи в прекрасном состоянии. Предметы искусства и антикварные вещи прошли соответствующую экспертизу. Каждая вещь отмечена в ваших каталогах…

— Началось, — вырвалось у Вал.

Это хуже, чем она думала. Гораздо хуже. О, Вальтер, почему ты не сел рядом со мной и не взял меня за руку!?

— Предмет номер один, — нараспев протянул аукционист, — сервиз китайского фарфора 1787 года с нью-йоркскими знаками, редкая антикварная подборка, двести предметов, историческая ценность. Начинаю с 5000 долларов. Итак, 5000 долларов!

— Две тысячи долларов, — сказал бледный как мертвец мужчина, в котором без труда чувствовался коллекционер.

Аукционист простонал.