Эллери Квин - Расплата дьявола

— На следующей неделе…

— Ты женишься на богатой.

— Ты думаешь о собственной династии? Вы ошибаетесь, ваше величество!

— Клянусь богом, Вальтер! — рявкнул Спет и неожиданно замолчал. Их глаза встретились. Солли резко схватил телефонную трубку. — Руиг! Дай мне Руига, дура! — Спет посмотрел на сына. — Я тебе покажу! Руиг? Стой, не трещи! Руиг, немедленно ко мне с двумя свидетелями… Зачем? Составить новое завещание, вот зачем! — Он хлопнул трубку на аппарат.

— Ты думаешь, — засмеялся Вальтер, — что нанес мне моральный удар?

— Ты никогда не получишь моих денег, проклятый!

Вальтер направился к стеклянной двери. Вал стояла на террасе, но он неожиданно повернулся и подошел к другой двери, открыв ее. За дверью стояла Винни Мун, и на ее лице блуждала улыбка. Вальтер резко посмотрел на нее, и нежданная свидетельница исчезла. Спет сел на свое место. Вал онемела. Вальтер исчез. Через несколько минут он вернулся. В одной руке он нес саквояж, в другой держал этюдник.

— Завтра я заберу другое барахло, — обратился он к отцу. Отец ничего не ответил. — Это еще не конец, — продолжал Вальтер. — Ты вернешь эти деньги людям, понял? Я сам их верну. Я еще не знаю, как я это сделаю, но, клянусь Богом, я сделаю это!

Солли Спет неподвижно сидел за столом. Вальтер вышел на террасу и толкнул кончиком этюдника Вал в плечо.

— Вал, ты пустишь меня переночевать? Я не хочу оставаться здесь до завтра.

Вал крепко обняла его.

— Вальтер, дорогой, женись на мне.

Она почувствовала, как он вздрогнул.

— Я лучше буду жить с тобой в грехе, — весело произнес он.

— Вальтер, дорогой, я схожу с ума по тебе. Меня не заботит то, что сделал твой отец. Мы вдвоем понесем нашу ношу. Забудь о случившемся…

— Пойдем поскорее, — продолжал веселиться Вальтер, — а то ты растаешь под дождем, как сухарик.

Руки Вал разжались.

— Но, Вальтер, я прошу тебя жениться на мне.

— Нет, Вал, — мягко промолвил он.

— Но Вальтер!

— Пока нет, — сказал Вальтер и в его голосе было что-то такое, что заставило ее содрогнуться.

Великое наводнение к середине ночи добралось и до «Сан-Суси». И Вальтер, и Вал, и Винни Мун с Джо-Джо, и Пинк, и Рис Джарден сидели на крыше и слушали, как внизу сердито шумит вода. Неожиданно луна осветила фигуру Соломона Спета, затем она снова ушла за облака. Наконец, начало светать, но ничего, кроме воды, Вал не заметила. Наступал серый день, и кругом была одна вода. Затем вода немного спала и они смогли вернуться в дом.

Вал сидела за туалетным столиком и мрачно смотрела в зеркало.

— Ты скоро, кошечка? Бекон подгорает, — постучал к ней Рис.

— Папа! Ты не должен готовить завтрак, — кинулась она к отцу. — Я мигом все приготовлю.

— Я рад, кошечка, что ты становишься самостоятельной.

— Ты был на кухне?

— Там Пинк, из него может получиться повар.

— Не стоит его мучить, я сама могу готовить.

— Тебе нет нужды толкаться у плиты, Вал. Мы еще в состоянии сделать это сами.

— Да, пока были деньги! — фыркнула Вал. — Так что у нас сейчас с финансами?

Он пожал плечами.

— Я получу хорошую цену за Малибу, но этого мало.

— А что предлагают за яхту?

— Форменный грабеж!

Вал чмокнула его в подбородок.

— Не беспокойся, дорогой, я покажу тебе чудеса экономии.

Но когда Вал осталась одна, она выглядела одноногой сороконожкой с костылями. Расстаться с этими прекрасными вещами — все равно, что ампутировать руку. Тосты и бекон она благополучно сожгла, яйца переварила, а кофе выкипело. Но Рис уверял, что никогда в жизни так вкусно не завтракал. Правда, самым съедобным оказался апельсиновый сок. Вальтер был прав — она беспомощное существо. Это навело ее на размышления о Вальтере. Даже после ухода отца она не переставала думать о нем.

Позже стало еще хуже. Стали приходить аукционеры и составлять список обстановки и предметов искусства. Они облепили дом подобно муравьям. Потом начались телефонные звонки. Телефон звонил не умолкая. Спрашивали о продаже яхты, репортеры умоляли об интервью, а юристы разговаривали о делах. Рис лично отвечал на звонки, а Пинк ходил на ним как преданный пес.

Валери, предоставленная сама себе, не знала, чем заняться. Делать ей было нечего и она слонялась возле незнакомых людей. Со стен снимали картины, подсчитывали столовое серебро. Она тронула маленькую фарфоровую вазу, которую Рис подарил жене в Шанхае, куда они попали во время медового месяца. Вал трогала книги, смотрела картины и, наконец, остановилась перед старым пианино, на котором училась играть.