Питер Свонсон - Убить лучше по-доброму

Поли Гринер – Почему она выгораживает Брэда? Теперь я знаю, что она не врет, что Брэд просто использовал ее как алиби.

Почему у Теда оказался ключ от дома Брэда? Пока не знаю, но Поли сказала, что они с Брэдом встречались в «Кулис». Чья это идея? Возможно, по какой-то причине Брэд отдал ключ Теду.

Последняя запись: Почему Лили Кинтнер соврала мне? Это тоже еще неясно, хотя я решил, что она не связана с тем, что случилось между Брэдом и Северсонами. Все же я достал телефон, проверил связь и отыскал в Интернете единственную фотографию Лили Кинтнер, которую можно было там найти. На фото она с отцом лет десять назад, качество плохое, но Лили почти не изменилась с тех пор. Те же рыжие волосы, та же прическа. Та же бледная кожа и глубокий, напряженный взгляд. Когда бармен принес чизбургер, я неожиданно для самого себя повернул к нему мобильный и спросил, не узнает ли он девушку на снимке. Он нагнулся и секунд пять рассматривал экран. Я был настолько уверен, что он скажет «нет», что не сразу осознал то, что он произнес:

– Конечно. Она была здесь в начале недели. Провела у нас пару дней. Симпатичная.

– Зачем она приезжала? – спросил я, стараясь скрыть удивление и возбуждение.

– Не могу сказать. Она пила «Сэм Адамс лайт», кажется. Выпивку всегда помню.

Он отошел к новым посетителям, которые только что сели на другом конце бара. Я взглянул на фото Лили – несколько зернистых точек, составлявших ее лицо. Неужели она связана с этим делом намного больше, чем я думал? Значит, придется снова поговорить с ней, выяснить, почему она соврала мне, почему приехала в Мэн после убийства Теда. Я не надеялся получить ответы на все вопросы, но, по крайней мере, снова увижусь с ней. Чем быстрее, тем лучше. Я откусил чизбургер, который оказался намного вкуснее, чем я ожидал. Жизнь налаживается.

Отец ерзал и вздыхал всю дорогу из аэропорта «Кеннеди» до Шепога.

– Это же мама, – сказала я. – Все такая же невыносимая.

Отец улыбнулся, но в его влажных глазах читался страх.

– Попробуй, – продолжала я. – Если не выйдет, придумаем что-то другое.

– Я мог бы пожить у тебя, Лил, – сказал он.

Этого я как раз надеялась избежать, конечно, но я просто положила руку ему на колено.

Когда мы перевалили через холмы Коннектикута и выехали на знакомую дорогу, отец притих, глядя в окно. Осеннее буйство красок миновало. Листья на деревьях поблекли. Красный превратился в ржавый, а желтый выцвел. Я завернула к «Монкс-Хаус», и отец сказал:

– Душа в пятки ушла – вот он дом, любимый дом.

Пока мы вытаскивали два громоздких чемодана из багажника, мама вышла из дома, в фартуке, запачканном краской. На губах блестела ярко-красная помада.

– Патриарх вернулся, – произнесла она, словно заученную фразу. Видимо, она тоже волновалась.

– Шэрон, – сказал отец, подняв очки на лоб, чтобы разглядеть ее издали. – Ты ничуть не изменилась. – По-видимому, ничего приятнее он не мог сказать ей, учитывая обстоятельства. Она кивнула и вернулась в дом.

Я помогла отцу распаковать вещи и устроиться в гостевой комнате на первом этаже в задней части дома, затем мы прогулялись по нашим владениям, пока солнце не село.

– Здесь рано темнеет, – сказал отец. – Это я помню.

– Только осенью и зимой, – ответила я. – Не весь год.

– Думаю, завтра возьмусь за грабли.

– Мама будет рада. Она ненавидит сгребать листья.

– Да, помню. Она всегда заставляла меня заниматься этим.

– Тебя или кого-нибудь еще.

– Точно. – Отец потуже затянул шарф на шее, хотя для конца октября было тепло. – Помнишь, когда ты была маленькой, ты любила залезать в кучу листьев?

– Правда? – ответила я.

– Другие дети обычно прыгали на листьях, а ты закапывалась в них. И сидела так часами. Неужели не помнишь?

– Что-то припоминаю.

– Ты была такой необычной девочкой. Пока ты не уткнулась носом в книги, мы думали, что произвели на свет дикую зверушку. Ты почти не улыбалась. Часами ползала по двору. Кричала и мурлыкала, как зверушка. Мы называли тебя лисенком и говорили, что тебя воспитывают люди. Надеюсь, мы не слишком напортачили.

– Да ничего, – сказала я; зарядил дождь. – У меня получилось воссоединить родителей. О чем еще может мечтать дитя развода?

– Но ты ведь не об этом мечтаешь? – сказал отец; мы повернули обратно к дому, уже стемнело, единственный свет шел из кухни.

– Конечно, нет. Я пошутила. Кроме того, вы ведь не собираетесь воссоединяться, надеюсь. А просто поживете вместе. Взаимный паразитизм. Мы ведь так планировали?