Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи

— Таким был основной источник доходов Моллоя? Я имею в виду торговлю советами по поводу инвестиций в недвижимость?

— Я бы не сказал. Он занимался маклерством и небольшими финансовыми операциями. Не помню, чтобы он когда-нибудь говорил подробно о своих делах. Он не был болтуном.

Вулф склонил голову набок.

— Взываю к вашей помощи, мистер Диган. Что называется, услуга за услугу. Мне необходимо знать откуда деньги? Очевидно, за все время вашего общения с мистером Моллоем, как делового, так и личного, он мог сказать либо сделать что-то такое, что может навести на мысль о его деятельности, в результате которой он стал обладателем трехсот с лишним тысяч долларов. Естественно, намеки на это были, и если тогда они вам абсолютно ни о чем не говорили, то теперь могут о многом напомнить. Если вы, конечно, захотите. Я попрошу вас сделать усилие, мистер Диган. Если, как вы выразились, вы желаете мне успеха в моих попытках помочь миссис Моллой, то в таком случае это делает мою просьбу вполне оправданной. Согласны со мной?

— Согласен. — Диган взглянул на свои часы и встал. — Я опаздываю на встречу. Я обязательно подумаю и дам вам знать, если что-нибудь вспомню. — Он повернулся к Вулфу спиной, потом вдруг оказался к нему лицом. — Я знаком кое с кем из тех, кто имел дело с Моллоем. Хотите, чтобы я поспрашивал у них?

— Хочу. Был бы вам признателен.

— Думаю, вам следует расспросить миссис Моллой.

Вулф сказал, что он так и поступит, и Диган ушел. Проводив его, я вернулся в кабинет и остановился на пороге, потому что Паркер уже был на ногах, тоже собираясь отчалить. Он просил меня не беспокоиться, но я люблю присутствовать самолично при том, когда врата вулфовского замка распахиваются во внешний мир — я снял с вешалки пальто и помог Паркеру одеться.

Вернувшись в кабинет, я застал Вулфа в движении. Он встал со своего кресла, чтобы взять пепельницу, которой пользовался Диган, и направился в сортир, чтобы выкинуть пепел. Когда он появился, я спросил:

— Ничего от Фреда и Орри?

Он поставил пепельницу на место, сел, позвонил, чтобы принесли пива, два сейчас и одно попозже, и прорычал:

— Нет!

Если уж гиппопотам разозлится, так не на шутку. Жаль, что я не принес ему пачку денег поиграться. О чем я ему и сказал.

В какой мере Вулфу нравится показывать свои орхидеи, зависит от того, кому он их показывает. Болтунов он еще кое-как терпит, даже хвастунов выносит. Терпеть не может тех, кто притворяется, будто может отличить P.stuartiana от P.schilleriana, а на самом деле оказывается профаном. К тому же для всех, за исключением Фрица, меня и, разумеется, Теодора, который живет в обществе этих самых орхидей, существует железное правило: в оранжерею можно подниматься с единственной целью — благоговейно взглянуть на орхидеи.

Поскольку Вулф наотрез отказывается прерывать свои два ежедневных свидания с орхидеями и спускаться к себе в кабинет, за время нашей деятельности было несколько затруднительных случаев. Однажды я гнался по лестнице за женщиной, проворной, как газель, которую удалось поймать лишь на верхней ступеньке второго пролета лестницы, почти у самой оранжереи. Железное правило «о цветах» было нарушено всего раз шесть. О последнем его нарушении я и хочу рассказать.

В четыре часа Вулф был в таком же мрачном расположении духа, как и в три, когда появился Фред Даркин с раздобытыми им сведениями, касающимися Уильяма Лессера. Последнему оказалось двадцать пять лет, он жил с родителями на Вашингтон Хейтс, продавал безалкогольные напитки и никогда не сидел в тюрьме. Похоже, никаких связей с Ирвинами либо Аркоффами. Вроде бы никто не слышал, чтобы он собирался разделаться с человеком по фамилии Моллой, который предполагал увезти его девушку в Южную Америку, не было у него и оружия. И еще несколько предложений с «не». Вулф поинтересовался у Фреда, не хотел бы он заняться Дилией Брандт, взяв на себя роль того самого редактора, который собирается написать статью в журнал, но Фред не согласился. Как я уже говорил, Фред прекрасно знает, что его умственные способности не беспредельны. А посему ему велели идти и снова заниматься Лессером, что он и сделал.

Орри Кэтер, который явился вслед за Фредом, тоже потерпел фиаско. От мужчины с женщиной, видевших, как на Джонни Кимза наехала машина, не было никакого проку. Оба были уверены в том, что за рулем сидел мужчина, но не могли сказать, был он худым или толстым, белым или черным, большим или маленьким, с усами или без усов. Вулф позвонил в офис Патрику Дигану и узнал от него восемь фамилий и адресов людей, с которыми дружил либо просто был знаком Моллой и которые могли хотя бы косвенно намекнуть, откуда начинать расследование по поводу кучи денег в сейфе, и велел Орри их всех обойти.