Антология: Пустой дом Шерлока Холмса (сборник)

Для меня, как для актера классической школы, привыкшего во всем и в себе находить нюансы, самым сложным было отыскать и выделить малейшие оттенки личности Холмса, чтобы по замыслу Дэвида с их помощью сыграть отраженных в нем многочисленных людей и связанные с ними мысли. Я не был достаточно уверен в себе, чтобы воплощать персонажей в точности такими, какими они были описаны, поэтому мы решили импровизировать, а затем противопоставлять получившихся персонажей Холмсу для достижения необходимого контраста, сглаживая юмором мрачноватую задумку Дэвиса.

Так, инспектор Хопкинс стал у нас Уэлшем, доктор Мортимер приобрел отчетливый горский акцент, книготорговца мы сделали ирландцем, чтобы позволить себе пусть дешевые, но смешные трюки с произношением. Это всегда беспроигрышный вариант.

Для меня было крайне важно хорошо прочувствовать каждого из тринадцати персонажей, поскольку у некоторых из них была всего лишь пара реплик, а для того, чтобы они «сыграли свою роль» в повествовании, я должен был успеть заставить слушателя в них поверить. Поэтому они получились у меня утрированными, может, даже гротескными, что, как я надеюсь, оставило достаточно пространства для полутонов в описании сложной натуры главного героя.

Кстати, о главном герое. За время его исполнения я пришел к интересному выводу. Чем безжалостнее я в изображении его эгоизма, безразличия, жестокого юмора, а самое главное, основополагающей честности этого человека, тем теплее принимает его зритель, тем легче прощает ему недостатки.

С этой точки зрения мне кажется, что секрет его уникального долголетия и успеха, помимо ностальгии по затянутому желтым туманом, освещенному газовыми фонарями, облаченному в мощеные улочки, с грохочущими по ним двухколесными экипажами, Лондону Викторианской эпохи, заключается в том, что Холмс символизирует. История о Шерлоке Холмсе – это история о том, как добро неизменно одерживает победу над злом, как человеческая справедливость торжествует над несправедливостью государственной системы правосудия. Холмс – самый первый супергерой, предвосхитивший Супермена, Бэтмена и всех остальных обладателей сверхспособностей, которые недосягаемы для обыкновенного человека.

Что касается высказывания о том, что я основывал интерпретацию Холмса на герое, которого сыграл Джереми Бретт, то мне кажется, что ни один актер, относящийся к себе и своей профессии с уважением, не станет основывать свою игру на игре кого-нибудь другого. Для меня главный инструмент поиска образа – репетиция, а репетиция – это поиск в себе отклика на то, что актер знает о персонаже. Правдива ли эта его мысль? Зачем он говорит это? Не ставит ли он перед собой скрытые цели? В чем подтекст этой ситуации? Чего он хочет добиться этими словами или этим поступком?

Я бы сравнил этот процесс с прохождением сквозь густой лес. Вы прорубаетесь вперед, ветка за веткой, мысль за мыслью, строка за строкой, до тех пор пока не ощутите цельности, пока не сможете оглянуться назад и увидеть, какую форму принял прорубленный вами путь, какую фактуру приобрел найденный вами персонаж.

А копируя чужую игру, можно лишь сымитировать внешний вид созданного другим творения, оставив его пустым. Такие персонажи не живут по тринадцать лет непрекращающегося прогона. Чем дольше век, которого вы желаете своему герою, тем длиннее должен быть прорубленный вами в лесу путь.

То, что я играл Холмса на протяжении такого долгого времени, позволило мне сжиться с этим персонажем так, как было бы невозможно сделать при любом другом рабочем расписании. После двухмесячного «отдыха» от героя, который жизненно необходим для здоровья актера и который является требованием к гастролирующим актерам, мне приходится репетировать его заново, как бы снова «вызывая» его мысли и слова на передний план моего сознания. И я не перестаю удивляться тому, что образ этого персонажа живет сам по себе. Подобно хорошему напитку, он настаивается и обогащается, а когда я возвращаю к нему свое внимание, предлагает мне яркие новые идеи, кардинально отличающиеся от прежней трактовки событий.

Я бы предпочел играть Холмса по одному или два раза в разных театрах. Так можно было бы избежать пресыщения. Во многом каждый спектакль – это премьера.

Обычно я работаю по следующему графику: прихожу в театр в десять утра, встречаюсь с командой сценических работников, смотрю сцену, зал и гримерную. После того как мне помогут разгрузить машину, я проверяю, как выставлен свет и соответствует ли он точной схеме, которую я отправлял в театр за три недели до показа по электронной почте. Затем я расставляю декорации: два кресла, столы, три ковра и подставку для шляп, раскладываю на них реквизит: книги, стаканы, трубки и прочее. Потом еще раз проверяю свет, проследив за тем, чтобы были применены необходимые цветовые фильтры и размечен пульт управления освещением. Быстро пройдя с осветителями по сценарию, я спокойно оставляю их репетировать самостоятельно. В хороший день на эту подготовку уходит три часа, и у меня остается время отдохнуть, поесть, поспать, принять душ и вернуться в театр за шестьдесят минут до поднятия занавеса, чтобы успеть разрешить те вопросы, которые требуют моего внимания. Затем я около десяти минут разогреваю голос, наношу грим и переодеваюсь, чтобы хоть немного походить на образ на афише. После спектакля я стараюсь как можно быстрее добраться до гримерной. Иногда я встречаюсь с друзьями или поклонниками, а после перехожу к довольно скучному и изматывающему процессу упаковки реквизита, чтобы потом, с помощью работников сцены, снова погрузить его на машину.