Мэтью Эллиотт - Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник)

– Кто вы, джентльмены, и какова цель вашего визита? – прорычал он.

– Не такого приема я ожидал, Уотсон, – заметил детектив, намеренно игнорируя угрозу, прозвучавшую в тоне мужчины.

Вспомнив непредсказуемый характер его недавнего визитера, я подумал, что ему следовало бы вести себя не столь бесцеремонно.

Между тем из глубины дома послышался ровный женский голос:

– Довольно, Питер. Вы Шерлок Холмс?

Холмс снял дорожную кепку:

– Да, мэм. А это мой друг, доктор Уотсон.

Не видя обращавшуюся к нам особу и ощущая некоторую неловкость, я по примеру Холмса снял шляпу. Нас обыскали, хотя я и не понял, с какой целью.

– А вы похожи на ваши снимки, мистер Холмс.

– Мне многие это говорят, миссис Картнер, Но справедливости ради надо отметить, что доктор похож больше меня.

– Вы носите усы, доктор?

Я был поставлен в тупик этим замечанием и, по-прежнему чувствуя себя несколько глупо, просто согласился с тем, что у меня и впрямь есть усы.

– Мне всегда было интересно, есть ли они у вас в действительности, – сказала она. У нее был низкий приятный голос, но в нем слышались какие-то странные ноты. Возможно, страх, предположил я. – На журнальных иллюстрациях к вашим рассказам вы везде с усами, но они ни словом не упоминаются в тексте.

– Э-э, полагаю, я мог упоминать о них в «Морском договоре», одном из последних моих сочинений.

– Уотсон редко останавливается на собственных блестящих качествах, – сообщил Холмс. – Миссис Картнер, я, конечно, был бы счастлив простоять здесь весь день, обсуждая рисунки мистера Уолтера Пейджета…

– Сидни, – поправил я.

– Сидни. Спасибо, Уотсон. Думаю, однако, что вы пригласили нас сюда с иной, более серьезной целью. Вы позволите нам войти, чтобы обсудить все спокойно?

Последовала короткая пауза, во время которой, полагаю, хозяйка дома втолковывала своему слуге, Питеру, что тот должен пропустить нас. Первое, что меня поразило, когда я вошел: тем погожим весенним утром в сумеречном коридоре словно бы царил ранний вечер. Моих ноздрей достиг затхлый запах, который ни с чем не спутаешь. Пока мой взгляд блуждал по стенам в поисках следов влаги на обоях, перед глазами появился преданный слуга Питер. Даже в лучшие времена его суровые черты и мускулистую фигуру вряд ли можно было назвать приятными для близкого созерцания, и становилось ясно, что никакие мои слова не сдвинут его с места, если он сам не пожелает сдвинуться. Я повертел головой, пытаясь разглядеть автора письма, нашу испуганную хозяйку, которая находилась за ним. Должно быть, выражение моего лица выдало, что я потрясен увиденным.

– Вам нехорошо, доктор Уотсон? – спросила леди.

Я встречал на разных континентах немало женщин, которых называли «красивыми», но уже не мог с этим согласиться, когда через много лет сравнивал их с миссис Фрэнсис Картнер. Ей было, как я решил, немногим меньше сорока. Почти одного роста со мной, темноволосая, она была одарена приятными глазу правильными чертами лица. Однако поистине неповторимой ее красоту делали пронизывающие голубые глаза. Должен признать, они заворожили меня настолько, что я не сразу отозвался, когда она заговорила со мной.

– Я… со мной все в порядке, миссис Картнер. В общем…

– Боюсь, Уотсон не слишком любит путешествовать, а наш довольно стремительный отъезд порядком расшатал его нервы, – вмешался Холмс.

Я согласился, что, возможно, в этом все и дело, и миссис Картнер настояла, чтобы я сел и пришел в себя. С явным недовольством взяв нашу верхнюю одежду, Питер провел нас в гостиную, которая выглядела на удивление жизнерадостно благодаря ярким лучам солнца, лившимся из большого живописного окна. Я заметил, что гостиная обставлена массивной дорогой мебелью, не соответствующей общему упадку и запустению. Нас пригласили сесть, а Питеру велели передать служанке, чтобы подала чай.

– Извините, а нельзя ли попросить кофе? – нерешительно произнес я. – Знаю, сейчас уже не время, но я не успел…

Еле заметные складки, залегшие в уголках маленького, но чувственного рта хозяйки дома, были единственным намеком на то, что я, сам того не желая, поставил ее в неловкое положение.

– Простите, вынуждена сказать, что у нас нет кофе, доктор, как и крепкого алкоголя. В последний год я должна была довольно резко сократить расходы.

– На самом деле это не имеет значения, – торопливо заверил я. – Это была пустая блажь.

– После смерти мужа, – продолжала она, явно не услышав моего последнего замечания, – я с ужасом выяснила, что его поверенный, мистер Рональд Сойер, регулярно нас обкрадывал, а когда это стало известно, скрылся от правосудия с большей частью наших денег. В свое время мой муж основал табачную компанию «Хейдок» и довольно быстро разбогател. Когда мы поженились, он уже продал свою долю в фирме и довольствовался тем, что до конца дней будет жить на отложенные и вырученные от продажи средства. Его жизнь оказалась слишком короткой, джентльмены, и в прошлом феврале он скончался от наследственной болезни. Вот тогда и стало ясно, что, хотя я не бедна, у меня украли б́ольшую часть капиталов, которые Фрэнсис зарабатывал тяжелым трудом и желал оставить мне. Не стоит говорить, что, если бы мне предложили выбирать между богатством и возвращением мужа, я предпочла бы, чтобы Фрэнсис всегда был со мной.