Валерий Введенский - Мертвый час

– Пусть вас мучают кошмары, Тоннер! Смерть моих близких на вашей совести.

Через пару дней я узнал, что Пузанков скончался в гостинице. А оставленный им портрет так и остался у меня. Я хочу вам его показать, господа судьи!

Зал замер. Илья Андреевич сделал несколько шагов и положил картонку с приклеенным изображением на стол. Немилов, нацепив монокль, начал внимательно рассматривать пожелтевшее изображение четвертьвековой давности. Жених во фраке, невеста в фате, по бокам довольные родители, а на переднем плане девочка лет двенадцати-тринадцати.

– Узнаете? – спросил Тоннер у судьи.

Тот поднял глаза и посмотрел на Юлию Четыркину. Та встала:

– Да, это я убила Красовскую. И Четыркина тоже я!

Публика с ужасом смотрела на богато одетую даму, с которой многие раскланивались в перерывах.

– Предлагаю заново допросить… – Тарусов запнулся.

Хотел назвать свидетельницей, но язык не повернулся.

– …госпожу Четыркину. Ее показания важны для оправдания подзащитных.

– Поддерживаю, – встал Александрович.

– Не возражаю, – произнес изумленный прокурор Матюшин.

Из стенографического отчета, опубликованного на следующий день в газете «Время»:

Четыркина: Я осталась круглой сиротой в пятнадцать лет. Слава богу, мой опекун, ставший затем моим мужем, оказался самым замечательным человеком на свете. Но даже счастливые годы, прожитые с незабвенным Иваном Осиповичем, не погасили месть, что пылает в моей груди. Супруг пытался убедить меня, что виновных накажет господь. Я соглашалась, но лишь на словах. Каждый вечер, засыпая, представляла расправу над врагами: Волобуевым, Четыркиным, Мызниковым, Навроцким и Тоннером.

Но только после смерти Ивана Осиповича смогла приступить к мщению. Год, что носила траур, ушел на поиски. Когда выяснила, что один из моих врагов, Четыркин, не женат, решила стать его супругой, чтобы подобраться к остальным, не вызывая у них подозрений.

Глеба Тимофеевича я нашла в полпивной на окраине Нижнего Новгорода, объяснилась в любви и предложила жениться на мне. Однако после свадьбы выяснила, что троица бывших ремонтеров давно рассорилась: Волобуев, полностью заплатив за подделанный вексель, начал требовать с подельников компенсации, а те платить отказались из-за отсутствия средств.

Пришлось зайти с другого бока. Мы переехали в Петербург, где правдами-неправдами я стала добиваться приглашений на балы в надежде на случайную встречу с Волобуевым. И она произошла!

Время загладило старые обиды, и граф так обрадовался встрече с армейским приятелем, что пригласил нас на предстоящую свадьбу дочери. Уже потом я поняла истинную причину приглашения: под эту сурдинку он позвал и Красовскую.

Так или иначе три главных моих врага собрались вместе.

Начать решила с Мызникова – из-за жены он постоянно на гастролях, когда еще судьба занесет его в Петербург? По выходе молодых из церкви подвернулся удобный случай – гостей стали угощать шампанским, Мызников свой бокал выпил залпом, я подала ему другой, в который успела всыпать стрихнин. Но Мызникову вдруг захотелось драгунского куража, он вылил шампанское в ведро, из которого поили лошадь.

Так моей первой жертвой стал несчастный Михаил Волобуев [158]. Я очень расстроилась, потому что не желала ему зла. Да и яда не осталось, от волнения и неопытности израсходовала весь. Как быть? Упустить Мызникова я права не имела. «Выручила» графиня Мария Дмитриевна. После падения сына с ней случился сердечный припадок. Дворня бросилась на поиски дигиталина, который хранится у Волобуевых без всякого присмотра, пузырьки раскиданы по всей даче. Один из них я и нашла. Когда перед отъездом Мызников попросил слуг наполнить его фляжку коньяком, мне хватило секунды, чтобы всыпать туда яд.

На следующее утро, узнав о его гибели, я испытала смешанные чувства: враг мертв, и меня никто не заподозрил – это обрадовало; но я не видела предсмертных мук, не лицезрела ужас в глазах, Мызников умер слишком легко – это огорчило.

Подобное ощущение испытала и от убийства генерал-майора Навроцкого. Мы навестили его с Глебом, и я всыпала старику дигиталин в чай. И снова не присутствовала при агонии – смерть настигла Навроцкого ночью, после нашего ухода.

Потому в дальнейшем решила использовать револьвер. Даже мне, хрупкой женщине, он предоставляет возможность насладиться, высказать обвинение, увидеть животный страх у жертвы.