Вольфрам Флейшгауэр - Книга, в которой исчез мир

Что же касается покойного Зеллинга, то достойно великого сожаления, что мы не смогли опередить его убийц и допросить его, так как он наверняка был хорошо осведомлен о некоторых событиях, происходивших в замке. Свидетельница преступления, крестьянская девушка из окрестной деревни, пока не в состоянии давать показания, поскольку переживает сильнейшее потрясение. Но ее в настоящее время лечит молодой талантливый врач, который постепенно приводит ее в чувство.

Этот врач между тем не кажется tabula rasa, и поэтому я пока не знаю, можно ли ему доверять. Год тому назад он был замешан в какие-то просветительские дела в Фульде, из-за чего был оттуда изгнан. Он поселился в Нюрнберге, возможно, это случайность, хотя, быть может, и здесь не обошлось без влияния Альдорфа. Врачу двадцать один год, он строен и худощав, но отличается внушительным ростом. Его невысокое положение позволяет ему носить весьма скромную одежду и ничем не выделяющийся парик, но его несколько надменные, излучающие любопытство карие глаза на мужественном, но юном лице возбуждают интерес у служанок замка. Они вертятся вокруг этого врача и глазеют на него, когда он проходит по коридорам. Но он не обращает ни малейшего внимания на женское любопытство, и именно поэтому я вообще упомянул об этом обстоятельстве. Насколько я могу судить по моим собственным наблюдениям, он направляет свое внимание исключительно на те вещи, которые стимулируют дух, а не сердце или чувства. Одним словом можно сказать, что он обладает замечательными духовными и умственными способностями. Хагельганц полагает, что этот врач может оказаться шпионом. Сегодня подозрения Хагельганца нашли некоторое подтверждение, так как врач сумел точно предсказать место следующего нападения на почтовую карету, что заставляет меня думать, что доктор, возможно, действует заодно с этими преступниками. Я внимательно наблюдаю за ним, так как в любом случае он может оказаться весьма полезным для нас.

Во время последнего нападения на почтовую карету нам в руки попал наемный грабитель, через которого мы надеемся выйти на заказчика преступления. Я немедленно сообщу вам, если нам удастся проверить и этот след.

Прошу вас дать задание всем почтовым станциям округа усилить контроль писем. Мне необходимы копии всех подозрительных отправлений из здешних мест, чтобы мои люди имели возможность сортировать и анализировать их. Библиотека замка Альдорф хранит еще немало тайн, но мы разгадаем их и осушим это зловонное болото.

Я уверен, что значительные денежные суммы откладывались и накапливались в течение долгого времени, чтобы оказаться под рукой в момент нанесения решительного удара. Какую цель преследуют заговорщики и в какой связи с нею находятся странные нападения на почтовые кареты, мы, к сожалению, пока не знаем. Но скоро мы выявим эту связь.

Со всей искренностью заявляю, что я счастлив, что могу с честью носить мое имя, чем и заканчиваю свое донесение.

Джанкарло ди Taccu.

— Наверняка кто-то из горожан обратился в Ветцлар с жалобой, — сказал Мюллер, ковыряя пальцем в лежавшем на столе хлебе. — Пропала очень крупная сумма денег. Не знаю, как Альдорфу удалось это сделать.

Николай промолчал, отправив в рот кусок вареного картофеля и думая о недавнем знакомстве с ди Тасси.

— Как вы можете есть эту дрянь? — спросил Мюллер и выплюнул на стол полупрожеванный кусок хлеба. — Эти земляные груши годятся только на корм скоту.

— Вы не знаете, сколько именно денег? — спросил Николай, не обратив внимания на замечание Мюллера.

Мюллер наклонил голову, взял со стола оловянную кружку и сделал порядочный глоток пива.

— Очень много, а именно так много, сколько может одолжить самый богатый человек в течение года.

Николай откинулся на спинку стула, стараясь не смотреть на остатки пищи, которые за обедом всегда разбрасывал по столу Мюллер. Эти совместные дневные трапезы с благодетелем были пыткой для Николая. Застольные привычки Мюллера были невыносимы. Едва он успевал сесть за стол, как все вокруг было уже усеяно сырными корками, колбасными обрезками, надкусанными и выплюнутыми хрящами. Нож по самую роговую рукоятку оказывался выпачканным в сале. По кускам, застрявшим в растрепанной бороде Мюллера, всегда можно было точно сказать, что он ел на обед.

Но сегодня Николай не мог пропустить обед, ибо Мюллер, каким бы плохим врачом и отвратительным человеком ни был в глазах Николая, располагал тем, в чем лиценциат нуждался сейчас как в воздухе, — нужными сведениями. Обо всех новых слухах и сплетнях Мюллер был осведомлен не хуже, чем о новых случаях болезней.