Андрей Добров: Смертельный номер. Гиляровский и Дуров

Тут я вспомнил, откуда мне известна фамилия нового знакомца!

– Вы тот самый Сеченов, который написал книгу «Рефлексы головного мозга»!

– Ну, не только ее, не только ее, – улыбнулся ученый. – А вы читали?

Я сокрушенно покачал головой:

– Увы, не смог осилить, хотя помню, какой фурор она произвела в научной литературе.

Сеченов махнул рукой:

– Для меня все это уже пройденный этап. Сейчас исследования психофизиологии человека пошли куда дальше. Я – пройденный этап, да-с… Вот Павлов… Ваня Павлов – восходящая звезда науки – это да! Слышали что-нибудь про его разделение рефлексов на условные и безусловные?

– Нет.

– Очень интересно. Будь я помоложе – обязательно ввязался бы… Но теперь – вот, внучка. Внучка, индейцы, лекции… Надо вовремя сходить с трибуны, давать дорогу другим исследователям.

Я посмотрел на Сеченова:

– Вы не представляетесь мне человеком, очень уж уставшим и ослабленным.

Ученый засмеялся:

– Спасибо! Это я из-за московского воздуха.

– Из-за нашего воздуха? Вот уж не сказал бы, что он целебный!

Сеченов хохотнул:

– Не-е-ет… Не то чтобы целебный… Просто меньше отравлен миазмами академических интриг, я бы сказал.

– Ну, разве только академических…

Гамбрини еще раз повторил трюк с нахождением платка по пульсу, а потом вызвал на сцену пожилого господина, по виду – чиновника. Показав ему пять карт, он попросил запомнить одну, не говоря, какую. Потом еще раз показал карты, сложил их и перемешал. Далее Гамбрини развернул их веером, рубашкой к себе и вдруг неуловимым движением бросил вверх все карты – а руке у него осталась только одна – та самая, которая была загадана. Зал взорвался аплодисментами.

– Ловко, – сказал Сеченов, прищурясь, наблюдая за иллюзионистом.

– Но теперь-то он не держал его за руку. Как же так получилось, что угадал?

– Я не знаю, – ответил Сеченов, – как он сумел перетасовать карты, чтобы нужная осталась у него в руке. На это есть, наверное, особые шулерские приемчики. Да-с, играть с таким партнером я бы не сел… Но что касается угадывания карты, то, полагаю, он следил за глазами этого человека. Показывая карты в первый раз, он проводил рукой вот так, – Сеченов изобразил широкую дугу, – и мог заметить, как его визави отреагировал на нужную. Может быть, у него расширились зрачки. Может, прищурилось веко. Может, сжались губы. Реакция была. Но какая? Это уж – другой вопрос.

– Вы хотите сказать, что при достаточном опыте любой полицейский может отличить обманщика от честного человека? – спросил я. – Но тогда у нас быстро бы искоренили всю преступность.

Сеченов пожал плечами.

– При желании и долгой тренировке – да. Но одно дело увидеть, что человек врет, а второе – доказать это. А кроме того, боюсь, полиция до таких тонкостей дойдет еще не скоро.

– Надо мне все-таки внимательно прочитать вашу книгу, – сказал я. – Для моей работы отличать правду от лжи – очень важно. Бывало, собеседник наплетет с три короба, а потом мучаешься вопросом – правду сказал или соврал.

– Да? – улыбнулся Сеченов. – А вот как вы определяете? Вот взять меня – сам-то я вам правду говорил или обманывал? Может, я и не Сеченов вовсе, а так – какой-нибудь… Перепупкин? Как вы проверяете?

Я погрозил ему пальцем.

– И все же, – сказал я, – не откажите в милости – если у меня возникнут вопросы, мог бы я с вами обсудить их?

Сеченов полез в жилетный карман и достал визитную карточку.

– Пожалуйста. Вот вам доказательство, что я тот, за кого себя выдаю. Если я буду не занят, то милости прошу.

– Ну, – заметил я, – напечатать какие угодно визитные карточки – это плевое дело!

Он схватил меня за руку и потряс. Потом тепло попрощался и увел внучку домой. А я стал дожидаться окончания представления, чтобы перехватить Гамбрини и задать ему несколько вопросов.

Наконец он вышел с чемоданом в руке и начал взглядом искать извозчика.

– Господин Гамбрини, – обратился я к нему, – можно задать вам несколько вопросов?

Иллюзионист обернулся.

– Вы кто?

– Моя фамилия Гиляровский.

Гамбрини прищурился:

– Я вас видел, не помню, где и когда.

– Да давеча, перед цирком.

Гамбрини вспомнил.

– Вы приятель Дурова?

– Нет.

– Но вы были вместе с ним.

– Вы ошибаетесь.

Гамбрини побледнел.

– Нет-нет! Я определенно помню, что вы стояли рядом с ним! Что вам от меня нужно? Работаете на него? Хотите свести меня с ума? Нет! Не получится, господин хороший! Я вас не знаю и знать не хочу! А будете приставать – сейчас крикну «караул!».