Валерия Вербинина: Убежище чужих тайн

– Я буду все отрицать, – спокойно произнесла экономка, сложив руки на коленях.

Амалия вполголоса попросила студента присмотреть за Еленой Кирилловной и подошла к Мокроусову, который только что открыл глаза. Доктор помог ему подняться и усадил в кресло.

– Как вы догадались? – прошептал Сергей Петрович.

– Деньги и ревность – не единственные мотивы убийства, – сказала Амалия. – Иные матери способны убить за своего ребенка. Правда, поначалу я не видела связи, но потом вспомнила, как самые разные люди говорили мне, что у Луизы Леман был острый язык. Человеку такого типа очень трудно, почти невозможно удержаться в рамках безобидной шутки – рано или поздно у него вырывается нечто такое, что может сильно ранить.

– А ведь я знал госпожу Вартман столько лет… – пробормотал Мокроусов, растирая грудь под расстегнутым жилетом. – И мне даже в голову не приходило…

Доктор Гостинцев кашлянул.

– Я думаю, – негромко заметил он, – никому не приходило.

– Так или иначе, я намерен сдержать свое слово, – продолжал Мокроусов. – Вы получите половину моего состояния, как я обещал.

Тут Амалия почувствовала, что краснеет. Она уже успела забыть об обещании Сергея Петровича и, кроме того, считала, что ей просто повезло. Ведь она собиралась уехать сегодня и больше никогда не заниматься делом об убийстве Луизы Леман.

– В этом нет совершенно никакой необходимости, – сказала баронесса фон Корф сухо. Но переубедить ее собеседника было не так-то просто.

– Позвольте мне самому судить об этом, – ответил Сергей Петрович с легкой улыбкой. – Разве вам, сударыня, никогда не хотелось быть настолько богатой, чтобы ни от кого не зависеть? Но даже если нет, вы всегда сможете найти моим деньгам достойное применение – к примеру, заняться благотворительностью.

Амалия мрачно посмотрела на Мокроусова.

– У моего мужа есть определенные принципы, – сдержанно промолвила она. – Боюсь, он не позволит мне принять наследство, которое исходит от постороннего лица… Особенно когда общество может счесть мотивы такого наследства достаточно… э… двусмысленными.

– Не волнуйтесь, госпожа баронесса, – усмехнулся Мокроусов, – я завещаю вам деньги в такой форме, которая не позволит этому господину с тремя отцами диктовать вам свою волю. И не спорьте, сударыня: я уже все решил.

– Господину с тремя отцами? Сергей Петрович, должна признаться, что я не понимаю ваших намеков.

– В самом деле? – Он всмотрелся в лицо Амалии и улыбнулся одними краями губ. – Полагаю, вы действительно не понимаете. Я когда-то имел честь наблюдать мать господина барона вблизи и советую вам поинтересоваться ее прошлым. Знать его чрезвычайно полезно, если, к примеру, она пытается поставить вас на место, а вам нечем защититься.

– Я снова не понимаю, о чем вы, сударь, – сказала Амалия, пожимая плечами. – У меня с госпожой баронессой прекрасные отношения.

– Хотел бы я верить вам, сударыня, но… опыт, опыт! Я еще не встречал двух красивых женщин, которые бы ладили между собой.

Амалии очень хотелось сказать что-нибудь едкое и оставить последнее слово за собой, но, к сожалению, собеседник был совершенно прав, и она это знала. И вообще она почувствовала, что ей все опостылело. Сейчас она бы отдала все, чтобы быть дома с Александром, сыном и мамой.

«Чего хорошего рыться в чужих тайнах? Никогда в жизни больше не буду этим заниматься».

Она отошла к окну и стала смотреть на залитый солнцем сад.

Домой. Домой…

Несмотря на уверения Амалии, что вовсе не нужно этого делать, Сергей Петрович все же пришел проводить ее на вокзал и на перроне столкнулся с Казимиром, который уезжал вместе с племянницей. Луиза, которая после всего случившегося решила смириться с судьбой богатой наследницы, заботливо поддерживала Мокроусова под руку.

– А, Казимир Станиславович! – улыбнулся Сергей Петрович. – Однако вы совсем не изменились…

– Скромный образ жизни, высокий образ мыслей, – тотчас же нашелся дядюшка Амалии.

Обменявшись еще несколькими незначительными фразами, он поднялся в вагон вместе с племянницей.

– Мы больше никогда ее не увидим? – спросила Луиза у своего отца.

– Я так точно больше ее не увижу, – усмехнулся тот. – Но вы можете попрощаться с ней еще раз, если хотите.

Луиза зашла в вагон. На ней было новое шелковое платье, привлекавшее завистливые взоры всех дам, находящихся на вокзале. Сумочка тоже была новая, но ручка ее уже была порядком помята.