Николай Шебуев - Дьяволица

Первая мысль была отослать Ратнеру, жесточайшему конкуренту «Торгового дома Ландезен и Ландезен».

Но не сыграет ли Иван Петрович тем самым в руку молодой фирме Ратнера? Как-никак, а ведь реклама получится колоссальная: весь мир из газет завтра узнает, что существует на свете фирма «Яков Ратнер и К°».

А теперь кто о нем знает?

Другое дело, если поступить умненько и впутать Рат-нера в это грязное дело. Послать так, чтобы его немедленно арестовали.

Гениальная мысль осенила его.

«Ведь Теремовский, кажется, юрисконсульт Ратнеров! Ну да. В клубе говорили даже, что он в приятных отношениях с мадам Ратнер. Если ей адресовать лично. И вложить записку. Только два загадочных слова: «Спаси. Прости». Напечатать можно на машинке. Никто не узнает, кто писал… Все будут думать на Теремовского… Какой удар для Ратне-ра! Ведь он не догадывается, что его жена путается с адвокатом! Какой удар для мадам Ратнер! Ведь она не знает, что Теремовский любовник Невзоровой, этой женщины-убийцы!

Какая каша заварится! Какой скандал вокруг фирмы Ратнер!»

Всегда хладнокровный Иван Петрович чуть не подскочил от бурной радости.

— Надо уметь с пользой выйти из всякого положения! Конечно, со стороны Ивана Петровича не совсем корректно пользоваться подобными приемами. Но a la guerre comme a la guerre! На войне, как на войне! Разве сам Ратнер останавливается перед возможностями подставить ему ногу?!..

— Ну вот и я ему подставил ногу, да не простую, а, хе-хе-хе, мертвую.

И довольный своей циничной остротой Ландезен принялся за работу.

Следователь озадачил Георгия Петровича вопросом, который, казалось бы, не имеет никакого отношения к делу Лидии Львовны, по которому он арестован.

— В каких отношениях состояли вы с Анной Антоновной Ратнер?

— Я поверенный ее супруга Карла Вильгельмовича…

— Ну, а с его супругой не допускали ли вы интимных отношений?..

— Отношение Анны Антоновны ко мне было всегда самое сердечное… Но ничего особого… предосудительного в наших отношениях не было…

— Не называла ли вас г-жа Ратнер Жоржем?..

— Нет… Не помню… не думаю… Может быть, иногда, в шутку…

— Не был ли вами послан в день вашего ареста ей вот этот ящик, доставленный ей на следующий день?

— Этот ящик я вижу в первый раз и содержимое его мне неизвестно…

— Отвечайте прямо: вы не посылали ей этого ящика?

— Нет, не посылал.

— Не вами ли написана вот эта записка?…

— «Прости. Спаси. Жорж»… Нет… я не писал этого…

— У вас есть пишущая машинка?

— Да. Но шрифт ее не походит на этот…

— Вы не можете сказать, кто мог написать эту записку?..

— Это очевидная и наглая провокация, но я не могу назвать лицо, которому интересно было бы ее проделать!

— Не догадывался ли кто-нибудь из ваших близких или знакомых о вашей связи с г-жой Ратнер?

— Никто и не мог догадываться, потому что никаких связей и не было, и я вызвал бы на дуэль первого, кто осмелился бы про меня распустить эту клевету…

— А не могла ли об этом знать или догадываться Лидия Львовна Невзорова?

Краска смущения и тревоги залила лица Теремовского:

— Нет, тысячу раз нет… Я не могу допустить, чтобы она интересовалась грязными сплетнями…

— А не замечали ли вы со стороны г-жи Невзоровой… за последнее время… чтобы она вас ревновала к кому-нибудь больше обыкновенного…

— Позвольте! Я был другом ее мужа и — только! Никаких поводов и никакого смысла ревновать меня у нее не было!

— Вы не знаете, есть ли у нее в доме пишущая машинка?..

— Не считаете ли вы ее способной на такой подлый провокационный способ? Я не знаю, что было внутри этого ящика, но уже по записке вижу, что ничего доброго…

— В этом ящике находилась часть трупа!

— Какая часть!.. Какого трупа! Что вы говорите! Меня арестовали, но я до сих пор не знаю, за что… Я уверен, что все это дело немедленно разъяснится, что Лидия Львовна ничего общего ни с каким трупом не имеет!

— Вам будет предъявлена сейчас правая нога… Не признаете ли вы в ней ногу Петра Николаевича Невзорова?

У Теремовского опять закружилась голова:

— Уж не сплю ли я!

Следователь вынул фотографический снимок правой ноги, снятый в трех поворотах.

— Нет; клянусь, что эта нога не похожа на ногу Пьера. У Петра Николаевича тело худое, крепкое, а это жирное, дряблое… И потом, откуда вы взяли, что он убит! Он в Варшаве…

Долго мучил его судебный следователь.