Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Подпустив вражеских солдат на близкое расстояние, с «Гарибальдийца» по ним открывают разящий пулемётный огонь. Поле покрывается разноцветными телами убитых и раненых бухарцев.

Отбив атаку, новый командир бронепоезда отдаёт давно ожидаемый всей командой приказ: в атаку! В это время связанного Командора под охраной двух вызванных в рубку матросов выводят из вагона. У изменника разбито лицо, разорван ворот кителя, он выглядит подавленным. На пороге низложенный начальник останавливается и вдруг порывисто оборачивается на Лукова. У Одиссея всё сжимается внутри. Он ждёт, что сейчас предатель обвинит его в сговоре. Но Командор раздумывает что-то говорить, лишь опускает голову и понуро выходит прочь.

После низложения Командора Одиссей оказался внизу под лестницей, и вместе со всеми присутствующими с тревогой слушает вой низко проносящихся снарядов. Рвутся они пока хоть и близко, но всё же в стороне. Атмосфера тесной рубки насыщена непониманием происходящего и слабой надеждой.

Мы в мёртвой зоне! – с высоты своей наблюдательной площадки, наконец, радостно объявляет новый командир. Что это означает, Луков точно не знает, но по повеселевшим лицам присутствующих понимает, что новость из разряда очень хороших. Оставаясь пока неуязвимым для снарядов, «Гарибальдиец» начинает набирать скорость.

– Главное подобраться поближе. Мы ему так врежем, что скулу набок свернём! – драчливо обещает стоящий рядом с Луковым здоровяк с лицом неандертальца.

Всеобщее приподнятое настроение быстро сменяется раздражением из-за того, что темп наступления снова начинает замедляться.

– В чём дело? – яростно кричит в переговорное устройство новый командир. Оттуда хриплый бас сообщает жуткую весть:

– Уголь кончился.

– Как закончился?! – не верит новый начальник.

– Командор запретил паровозной бригаде пополняться топливом на складе.

– А ты куда смотрел? Почему не поставил в известность братву?

– Так мы на ремонт собирались становиться. Кто же знал! Ведь Командор приказал…

– У, сволочь! – рычит от досады выдвиженец в кубанке. Его разбирает дикая злоба, он начинает сыпать проклятиями в адрес изменника – Расстрелять, гадину, немедленно!

– Сами виноваты, проглядели Иуду, – сетует самый пожилой.

Летят минуты.

Не прекращая, дребезжат аппараты внутренней связи. Штабные отвечают встревоженным отсекам, что новый приказ вот-вот будет.

Командир лихорадочно вращает смотровую башенку в поисках решения. Надо спешить пока враг не пристрелялся.

Но вот сверху раздаётся властный голос:

– Передать по отсекам: всем на погрузку дров!

Одиссей вместе с остальными выбирается из вагона. Его спутники по экспедиции тоже уже здесь. К счастью все они сумели как-то вынести страшную жару и пережить артобстрел. Больше всего Одиссей всё это время волновался за уже немолодого Кенингсона, но к счастью археолог и его слуга оказались выносливей, что можно было предположить. Все измучены, но довольны, что появилась возможность выбраться наружу. Хотя риск большой, зато можно глотнуть свежего воздуха, снова увидеть голубое небо.

Вместе с матросами экспедиционеры напряжённо ожидают появления командира. Что он скажет им? Одиссей слышит, как члены команды бронепоезда недоумевают:

– Эх, не везёт нам с начальством. Один паскудой оказался.

А этот Егоров, вроде свой, однакось, ещё не успел в командование вступить, а уже, похоже, ополоумел – приказывает грузить, а что грузить – грязь с дороги или шпалы выламывать?!

– Полундра! – при приближении очередного снаряда присел, хватаясь за голову, молодой парень.

– Может, ещё на коленки перед ними упадёшь, авось помилуют! – отвесил малодушному товарищу презрительный подзатыльник рослый светловолосый атлет исконно русской закваски с иконописным лицом и богатырской фигурой. Он погрозил здоровенным кулаком в сторону пока невидимого врага.

– Пусть только покажутся!

Все тут ослеплены яростью из-за предательства бывшего командира. Проклятия несутся со всех сторон:

У, мразь паршивая! Холера! Гнида! Продать нас хотел, рожа помойная!

– Отдали бы его нам, – злобствовали от бессилья рядовые бронепоездники – Всю харю бы ему расколотили, шваль поганая! Из-за него без пользы погибаем.

Но тут одного из бронепоездников вдруг осенило. Он хлопнул себя по лбу и крикнул, указывая пальцем в расположенное неподалёку православное кладбище:

– Братцы, рано нам флаг спускать. Кресты выкорчуем и в топку!