Антон Кротков - Загадка о тигрином следе

Следующим в разгорающийся конфликт втянулся Кенингсон. Причём Адольф Карлович первым делом смерил Лукова ревнивым взглядом, и уж потом обратил свой гнев на обидчика своей знакомой.

– Если вы не извинитесь перед дамой, я буду драться с вами! – запальчиво объявил археолог, решительно засучивая рукава.

Муж пострадавшей тоже присоединился к защитникам жены, но как было заметно без особой охоты, ведь им предстояло выяснять отношения уже не с одним здоровяком. На помощь ему из недр бронепоезда уже спешили товарищи по чёрной сотне – крепкие как на подбор, с такими же грубыми лицами заядлых драчунов и пудовыми мозолистыми кулачищами. У некоторых в руках были тяжёлые инструменты.

Но Кира сумела предотвратить побоище, которое чуть не разгорелось из-за неё. В последний момент она отважно встала между сходящимися группами мужчин. Когда же один из бронепоездников, уже закусивший перед рукопашной ленточки своей матросской бескозырки, попытался отодвинуть дамочку в сторону, чтобы не мешалась, Кира обратилась к нему с неожиданным вопросом:

– Как тебя зовут, товарищ?

Стройная, высокая, с забранными в большой пучок на затылке волосами, в сером костюме английского покроя и светлой блузке с галстуком, повязанном по-мужски, с массивным кожаным футляром фотографического аппарата на боку она напоминала корреспондентку американского иллюстрированного журнала. Выражение её лица было строгое и уверенное, в глазах заостренное внимание к собеседнику.

Немного опешивший здоровяк ответил:

– Вася.

– Из матросов?

– Да.

– Где прежде служили?

– Балтфлот, линейный крейсер «Полтава».

– А на «Гарибальдийце» давно?

– С прошлого ноября.

– Что же вы, товарищ, позорите свой новый сухопутный корабль! Вы же гордость Красной армии, её элита. Посмотрите!

Кира указала взглядом Васе и его товарищам по команде бронепоезда на проходящую мимо группу красноармейцев. На лицах пехотинцев действительно читалось восхищение бронепоездом и его экипажем.

– Смотрите, вы одним своим видом вселяете уверенность и волю к победе в этих солдат и нагоняете страх на вражеских! Так подтянитесь, не ведите себя как пьяная матросня при увольнительной на берег!

Тут из люка выглянула голова в пенсне и в кожаном шлеме. Голова строго осведомилась гундосым голосом:

– В чём дело?! Что тут происходит?

Кира звонко ответила за всех:

– Всё в порядке, капитан! От имени членов нашей экспедиции хочу выразить благодарность всему экипажу вашего славного бронепоезда за гостеприимное отношение. Ваши люди вышли помочь нам погрузиться. А вот этот товарищ – Кира указала на настороженно глядящего на неё Васю, – даже вызвался провести небольшую экскурсию для нашей группы.

– Не до экскурсий сейчас! – сердито прогундосила голова. – Поднимайтесь скорей на борт!

Все торопливо один за другим полезли в лаз.

Пока Одиссей топтался возле подножки в ожидании своей очереди, он продолжал восхищённо оглядывать громадину железнодорожного броненосца. Даже паровоз был одет в доспехи. Это был, по-видимому, очень мощный локомотив, ибо ему приходилось таскать вместе с вагонами ещё массу навешанной на них брони и различного вооружения. Интересно, каково это – ехать внутри столь грозной машины?

Луков залезал предпоследним. Когда он протискивался в дверь, махина бронепоезда с лязгом и грохотом тронулась с места. Перед тем как идущий за Одиссеем матрос закрыл дверцу, Луков бросил последний взгляд наружу – на чистое небо над головой с белыми перистыми облаками в бирюзовой вышине. Через секунду бронированная заслонка захлопнулась с неприятным скрежетом.

Условия внутри стального корпуса были далеки от комфортных – страшная теснота, очень душно, резко пахло машиной. Но местный народ к этому был привычен. Вокруг с весёлой удалью занимались своим тяжёлым боевым ремеслом люди в промасленной одежде. Здесь явно готовились к чему-то серьёзному. Мимо взятых на борт пассажиров таскали ящики со снарядами, слышались отрывистые команды, лязгали пулемётные затворы, скрипели поворотные механизмы пушек.

И всё это время бронепоезд двигался очень странно: то осторожно крался, надолго останавливаясь, словно притаиваясь; то вдруг срывался с места и воинственно катился вперёд, быстро набирая ход, но лишь затем чтобы снова замереть и пристыжено откатиться обратно.

Чтобы посторонние люди не мешались под ногами, их определили в какой-то закуток в задней части вагона с запретом покидать его без особого разрешения, правда, без чьего именно сказать забыли.