Андрей Добров - Последний крик моды. Гиляровский и Ламанова

— Жаль…

В этот момент входная дверь со стороны Большой Дмитровки начала сотрясаться от ударов. Мы с Ламановой вздрогнули.

— Кто это? — с ужасом спросила Надежда Петровна.

Я вынул из кармана «наган» и пошел открывать. Оказалось, что это Арцаков — главный «ангел» дубасил в дверь и поторапливал меня с замком:

— Скорее! Впускай же меня!

Он ворвался в ателье и вытер пот со лба, взмокшего под меховой шапкой.

— Вот подлецы, а?

— Что случилось? — тревожно спросила Ламанова.

— Их в дверь, а они в окно!

— Которое? Арцаков досадливо махнул рукой.

— Это я так — к слову! Мы-то ждали их тут, а они…

— Да что случилось? — спросил я резко.

Наконец Петр Петрович все рассказал. Оказывается, на эту ночь он решил подстраховаться — взял трех человек из своей конторы и расставил их еще с полудня следить за ателье и его окрестностями. К вечеру приехал и сам — проверить посты и потом присоединиться к нам с Надеждой Петровной. План его был довольно прост: как только бандиты попытаются проникнуть в ателье, мы контратакуем с двух сторон — изнутри и снаружи. Арцаков собирался схватить хотя бы одного бандита.

— Зачем он вам был нужен? — спросил я.

— Сначала выбил бы из него признание, что нападение оплатил Ренард, а потом сдал бы его полиции — пусть они им занимаются. Тогда бы над Ренардом нависла угроза полицейского расследования, и мы могли бы диктовать ему свои условия. Откажется от своих претензий к Надежде Петровне — не станем писать на него заявления, разойдемся мирно, — пояснил Арцаков. — А не откажется — пойдет под суд как организатор налета на ателье. Ламанова с уважением посмотрела на Арцакова.

— Хороший план, — одобрила она. — Очень мужской.

Но, как всегда, события приняли совершенно неожиданный оборот, который поломал все планы Петра Петровича.

— Подошел я к Валерке — тому парню, который следит за задним двором. Спрашиваю — как? Он говорит — мол, работницы уходят. Вон, говорит, уже, кажись, последняя пошла. Вдруг выскакивают двое мужиков, хватают девчонку под руки и быстро так несут ее к арке. Мы за ними… Там стоял крытый экипаж — точно Ренардов. Они девку внутрь, сами тоже и уехали.

Ламанова вскрикнула и прижала руку ко рту.

— Аня Фигуркина!

— Да, — озабоченно сказал я, — она выходила последней. Вот ведь судьба — сначала брат, теперь она.

— Зачем они это сделали? — спросила Ламанова. — Похитили, чтобы давить на вас, — сказал я. — Точно! Что же ты, Петр Петрович, не догнал их? Как так?

— А не особо и старался, — вдруг неожиданно весело ухмыльнулся Арцаков. — Почему? — изумилась Ламанова.

— Вот! — Петр Петрович поднял палец. — Все потому, что вы в нашем деле ничего не понимаете. У меня чуть дальше свой человек сидел, извозчика держал — на всякий случай. Вдруг пришлось бы срочно уходить, отрываться или догонять кого. Я ему свистнул и указал на ренардовский рыдван. Сейчас Степаныч доведет его до места, потом проследит, куда бандиты девочку поведут. И пока они будут писать вам письмо со своими условиями, мы уже сами туда заявимся в гости.

— Отлично! — воскликнула Ламанова. — Все таки вы молодец, Петр Петрович! Арцаков расплылся в улыбке.

— Главное, — добавила Ламанова, — чтобы они ничего плохого не сделали девочке. Лицо Арцакова помрачнело.

— Вот тут, к сожалению, ничего утверждать не могу, — сказал он. — Такая подлая публика…

— Не может быть! — прошептала Надежда Петровна.

— Главное, что жива останется, — сказал мягко Арцаков. — Если, конечно, мы грамотно их возьмем за вымя. Чтобы пикнуть не успели.

— Когда же вернется твой человек? — спросил я Арцакова.

— Час, полтора — не больше, — ответил тот. — Если ее не повезут куда-нибудь за город.

— А Ренард? — спросил я. — К нему не повезут?

— Это вряд ли, — отозвался Петр Петрович. — Ренард твой, небось, сейчас сидит дома, портер попивает со своим Змеюкой. Ждет, когда ему это самое ателье принесут на блюдечке с золотой каемочкой. Он как бы в стороне.

— Ясно.

Мы ждали почти два часа. Надежда Петровна, не находя себе места, ходила по гостиной, не соглашаясь даже присесть на минуту. Наконец с улицы свистнули. Арцаков встал и вышел. Вернулся он скоро с одним из своих «ангелов» — человеком лет сорока с неприметной внешностью филера. Вполне возможно, что до «ангелов» он именно в полиции и служил, а потом был выгнан за какое-то прегрешение и подался на вольные хлеба.

— Говори, Степаныч, — приказал Арцаков. — Куда поехали?