Я, Анна Теруань, просто поражена. Я не такой представляла Светлану в общении. Хм… она невольно вызвала у меня симпатию. Черт!
Как она мило болтает с Полем, как улыбается! Тут уж меня берет досада. Тип, шепчущий мне на ухо непристойности, усиливает мое раздражение. Сейчас я тебе устрою праздник, малая. Посмотрим, как ты начнешь возмущаться. Сыграем в игру.
Я достаю пистолет из–за пояса и целюсь в бокал, который держит девчонка.
Я, Светлана Лемус, беседую с Полем. Вдруг бокал в моей руке разлетается на осколки, я вскрикиваю. Брызги красного вина заливают мой бежевый костюм, я чувствую боль в пальцах, я порезалась об осколки разбитого стекла.
Я слышу смех. Это смеется Теруань. Я тоже начинаю смеяться, хотя мне хочется заплакать и убежать. Поль испуганно и удивлено смотрит, то на меня, то на нее.
— Как вы меня напугали! — смеясь, говорю я.
Я достаю платок и утираю пальцы.
— Как вы метко стреляете! Я так не умею! Да что там я! Не каждый гвардеец так умеет! — я рассыпаюсь в комплементах.
Теруань демонстративно сдувает дым с пистолета.
Платок я держу в руке, вроде бы удалось унять кровь. Надеюсь, никто не заметил. Порезы вроде бы не сильные. Я обматываю их платком и надеваю перчатки.
— Спасибо, малая, — говорит она. — Молодец, оценила шутку! Ты — наш человек! Это аристократки начинают возмущаться и скандалить, некоторые ревут, а ты молодец!
Я улыбаюсь, скандалить и реветь в этой ситуации — самоубийство! Я, конечно, имею дар выглядеть глупо, но не до такой же степени. Однако чутье мне подсказывает, проверку мне устроили не просто так. Я не нравлюсь Теруань, это очевидно. А она мне тоже. Какой–то ученый сказал: обстоятельства влияют на впечатления, которые складываются у нас. Если бы не обстоятельства, возможно, мы бы подружились.
Я, Анна Теруань, поражена. Светлана действительно тонкая штучка. Довольно умна, выдержала испытание. Ничего, у меня есть другой план. Ты проиграешь эту партию, проиграешь.
Посмотрим, как метко ты стреляешь.
Анна Теруань подходит ко мне, Светлане Лемус.
— Слушай, малая, — говорит она — Попробуй, может у тебя получится?
Она протягивает мне пистолет.
— Что вы! — улыбаясь, отказываюсь я. — Я могу кого–нибудь покалечить!
Гости с любопытством смотрят на нас.
— Нет, мишенью будет портрет короля Людовика XV — самого распутного короля всех времен и народов! — с хохотом заявляет Теруань.
Я, конечно, не роялистка, но стрелять в безвинного деда нашего короля Людовика XVI мне как–то не хочется. Но отказаться нельзя, компания подобралась довольно радикальная.
Я понимаю, единственное, что я могу сейчас сделать — здорово опозориться. Похоже, у меня это получится великолепно.
— Я не знаю, с какой стороны стреляет пистолет, — шучу я.
Гости хохочут, Теруань громче всех.
— Неприятный тип, — говорит Поль, кивая в сторону портрета.
Ему легко говорить, ведь этот король для него чужой. А мне тяжело, каким бы гадом он ни был, все–таки наш, родной.
— Чем тебе он не угодил? — спрашивает его один из гостей.
— Этот король отверг нашу императрицу Елизавету, когда ему прочили ее в невесты. Тогда она была юной царевной! — говорит Поль.
— Ей повезло! С Луи Развратным ей никогда бы не стать великой правительницей, — отмечает Теруань. — От таких типов, нам, женщинам, одни страдания!
Тут, пожалуй, она права.
— Ну же, стреляй! — приказывает Теруань.
Я смотрю ей в глаза и вижу вызов. Она видит во мне соперницу. У меня нет выбора.
— Думаыю, мадемуазель Лемус не стоит сейчас заниматься стрельбой, — говорит Поль.
Он протягивает руку, чтобы забрать у меня оружие.
— Поль, все хорошо, — улыбаясь, говорю я.
Я беру пистолет (тяжеленная штуковина) в обе руки, направляю его на портрет. Жаль, что у меня не четыре руки, я бы заткнула уши. В этом момент я хочу стать индийской богиней Кали. Зажмурившись, я спускаю курки. Сильная отдача больно ударяет по запястьям, я вскрикиваю. Запах пороха вызывает у меня кашель. От боли я роняю пистолет и опускаюсь на колени, прижимая руки к груди. Из моих глаз текут слезы.
Поль поддерживает меня за плечи.
— Молодец, малая, попала! — кричит Теруань. — Прямо в нос! Жаль, что тут нет портрета Луи XV в полный рост. Ха!
Все хохочут над ее шуткой… Начинают поздравлять меня… Они замечают, что мне плохо. Спрашивают, как я? Я улыбаюсь, говорю, что все хорошо.
Поль опускается рядом со мной на колени и берет меня за руки. Проверяет, нет ли перелома. Нет, все нормально. Но нужно сделать повязку. Поль снимает свой белый галстук, делает мне из него повязки на запястья. Я смотрю ему в глаза и вижу жалость. Мне стыдно, что я доставляю столько хлопот. Он, наверно, в душе проклинает меня.
Читать дальше